Богоматерь пленных

Зима уже наступала, но ветер южный, пахучий

дышал, как девичьи ленты, над лагерем, талой лужей.

Как ноты, чернели буки за проволокой колючей.

Она из-за буков вышла и тихо сказала: — Слушай.

 

Я неразлучно с вами и горести ваши знаю.

Останься сильным и нежным, любовь и доблестьнетленны.

Я ваша мольба ночная и ваша борьба дневная

и золотистое облако. Я Богоматерь пленных.

 

Я знаю, как одиноко и как безответны письма,

бессонные знаю ночи и гиблую дней трясину.

И я все горести ваши сбираю, ныне и присно,

сплету венком шелестящим и кину под ноги Сыну.

 

И Он им отыщет имя, склонясь над каждой слезою,

оставив царские знаки, сойдя с небесного трона,

одну наречет рубином, другую же — бирюзою,

а ту, что горчайших горше, — могучей зеленойкроной.

 

Я знаю, как нестерпимо, и я неразлучно с вами,

я след ваш на снежной хляби и раннее утро в зоне.

И всем, кто молчит и терпит со стиснутыми зубами,

на плечи, как дождь на травы, ложатся мои ладони.

 

Я ухожу, до встречи. Спешу я к угнанным женам.

Им легкие сны навею о днях, когда все вернется,

о розовых распашонках, о городе несожженном.

И зацвету калиной над теми, кто не проснется.