Человек века

С Ежи Гедройцем ушла целая эпоха — всего послевоенного коммунизма и «первобытного посткоммунизма». Не окончившись календарно, ушел XX век. Оставшиеся несколько месяцев — лишь болезненный, полный неизвестности переход к двадцать первому.

Не надо думать, что объявляя Ежи Гедройца «человеком века», я поддаюсь своим польским пристрастиям. Его истинный масштаб, до сих пор понятный (и то не до конца) только полякам да, может быть, многолетним читателям «Русской мысли» и «Континента», еще откроется. Мне уже случилось услышать от одной французской журналистки: «Я и не знала, какой это человек!»

Для нас, русских, он навсегда останется тем, кто ратовал за сближение всех подкоммунистических народов, тем, кто больше всего сделал для польско-русского сближения. Не скажу — для «дружбы народов», потому что верю лишь в дружбу людей с людьми, но — для «невражды», для «добрососедства» (хоть Россия с Польшей, слава Богу, теперь и не прямые соседи — что также предвидел и пропагандировал Гедройц). Для того, чтобы в наших народах перестало царить невежество друг о друге, ибо лишь невежество порождает вражду и страх, высокомерие и комплекс неполноценности. Чтобы этих самых людей — русских и поляков, — дружащих между собой, видящих друг в друге не «другого», а ближнего, прибавлялось. И это происходило и происходит — благодаря Гедройцу и «Культуре», благодаря «Континенту», членом редколлегии которого был Гедройц, благодаря «Новой Польше» — его замыслу, осуществлению которого он так радовался.

Ушла целая эпоха, и ушло почти четверть века, в течение которых я столько раз спрашивала у него совета, не всегда умея разобраться в путанице польских событий и обстоятельств, и он всегда немногими словами (он и вообще был немногословен) вносил полную ясность.

Такую личную и вместе с тем «общественную» утрату, когда уходит из жизни человек, задававший всем высочайшие нравственные ориентиры, я до сих пор понесла только однажды — когда умерла Анна Ахматова.

«Новая Польша», № 10, 2000