Дзяды. Часть III | Акт I. Сцена IX. Ночь дзядов

АКТ I. СЦЕНА IХ. НОЧЬ ДЗЯДОВ

 

Невдалеке часовня. — Кладбище. — Кудесник и женщина в трауре.

 

Кудесник

В костел торопится народ,

На Дзяды. Слышишь, полночь бьет?

Пойдем — и с нами Божья сила!

 

Женщина

Ступай вперед, я не пойду.

Я на кладбище гостя жду.

Я духа вопросить решила,

Того, что много лет назад[1]

Предстал мне, бледный, изможденный,

Толпою духов окруженный,

В крови от головы до пят,

И жег меня с немым укором

Своим блестящим, диким взором.

 

Кудесник

Он, верно, жив, и оттого

Я тщетно вызывал его.

В ночи таинственной поминок

На сходку духов гробовых

Идут и призраки живых,

Хотя б игру, иль поединок,

Или беседу, иль дела

Не прекращали их тела.

На зов летит душа любая,

Но здесь, пока жива она,

Стоит нема, глуха, бледна,

Не слыша нас, не отвечая.

 

Женщина

Все так, но ранен в сердце он.

 

Кудесник

Удар был в душу нанесен.

 

Женщина

Найду ль я в темноте дорогу?

 

Кудесник

А я останусь на подмогу.

Туда кудесник зван другой,

Пусть он займется ворожбой.

Уже поют, а значит, вскоре

Начнутся Дзяды. Люди в сборе.

Я слышал, хор пропел пока

Лишь клятву прядки и венка,

И духов воздуха призвали.

Ты видишь, там огни, огни —

Как звезды, падают они,

Их блеском осветились дали.

То духов воздуха закляли.

Вот над каплицей вознеслись,

Огнями мрак небес распорот.

Так голуби несутся ввысь,

Когда объят пожаром город.

Летит, роняя белый пух,

Как звезды над землей, сверкая,

И тонет в небе темном стая.

 

Женщина

Не здесь, не с ними тот мой дух.

 

Кудесник

В каплице свет и пенье снова,

Огня заклятие прочли.

Тела во власти духа злого

Так вызывают из земли.

Они придут, покорны чарам,

И с ними он придет на зов.

Мы притаимся в дубе старом,

Что громовым сожжен ударом,

А был жилищем колдунов.

Все оживает на погосте.

Вот синий вспыхнул огонек,

Земли шуршанье, скрип досок,

В могилах шевелятся кости.

Вот эти проклятые, вот!

Их руки длинны, красен рот,

Глаза, как угли, пламенеют,

Ныряй в дупло и не смотри!

Сжигают взглядом упыри,

Кудеснику — вредить не смеют.

Ха!

 

Женщина

          Что ты видишь?

 

Кудесник

                                          Свежий труп[2].

Кафтан еще не сгнил. Из губ

Исходит серный смрад, и тело

Черно, как будто обгорело.

В глазницах черепа пустых

Горят огнем два золотых,

И черт на каждом когти точит,

Сидит в монете, как в зрачке,

Паясничает и хохочет,

Мелькает молнией в кружке.

А труп идет, рычит сердито, —

Ты слышишь хрип его и стон?

В руках, как бы из сита в сито,

Пересыпает деньги он.

 

Призрак

Где храм? Где тут храм? Где тут молятся Богу?

Скорей! Серебро — как огонь.

Где храм? Покажи мне, прохожий, дорогу,

Мне деньги сжигают ладонь.

Возьми их, прохожий, для сирых и старых,

Для узника или вдовы,

Возьми золотой и серебряный жар их

Из рук моих и головы.

Бежишь! Иль держать мне металл раскаленный,

Покуда на вилы чертей

Не рухнет, расставшись с душонкой зловонной,

Проклятый убийца детей[3]!

Волью это золото в сердце злодею.

Чтоб вылилось носом и ртом.

Мне труп его будет служить решетом,

Все деньги сквозь труп я просею.

О, скоро ль металл я очистить сумею?

О, долго ли ждать и казниться огнем!

(Убегает.)

 

Кудесник

Ха!

Женщина

        Что ты видишь?

 

Кудесник

                                       Рядом с нами

Другой барахтается[4] в яме.

Скребется, вылез наконец.

У! Что за мерзостный мертвец!

Блестит от жира, толст и бледен,

Напялил свадебный наряд.

В него впился недавно гад —

Он только в двух местах объеден.

С дороги в сторону скакнул.

Мерзавца дьявол обманул:

Оборотясь пред ним девицей,

Не подпустил его к каплице!

То ручкой мертвецу махнет,

То, глаз прищурив, подмигнет, —

И за девицей что есть силы

Мертвец бежит через могилы.

Задел ногой за чей-то гроб.

Как будто мельница крылами,

С натуги замахал руками

И вдруг в объятья черту — хлоп!

Но десять морд косматых, жадных

Под ним явились из земли,

И в поле десять псов громадных

Проклятого поволокли —

Прочь от его хвостатой любы.

Вонзили в мертвечину зубы

И с воем в клочья разнесли.

Но вот исчезли псы вдали.

И части трупа — чудо! чудо! —

Отдельно каждая жива! —

Бегут на кладбище оттуда.

Как жаба, скачет голова

С огнем в ноздрях. А вслед за нею,

Как черепаший панцирь, грудь

Ползком, ползком пустилась в путь.

Вот села голова на шею,

За грудью брюхо скок да скок.

Оторванные пальцы ног

И рук ползут, виясь как змеи,

Соединиться поскорее.

Ладонь гребет песок, и вот

Рука к ладони пристает.

Под брюхо подползают ноги,

И снова целый, по дороге

Тяжелым шагом труп идет.

Пред ним опять его девица,

И он догнать ее стремится,

А черти снова тут как тут,

И псы его на части рвут.

Хоть не дошел бы до погоста!

 

Женщина

Боишься?

 

Кудесник

                       Нет, он гадок просто.

Один лишь труп, а сколько в нем

Змей, жаб, червей и всяких гадов!

 

Женщина

Мы, кажется, напрасно ждем.

 

Кудесник

Конец подходит ночи Дзядов.

Чу! Третий раз петух поет.

Вот славу прадедам пропели,

Уже расходится народ.

 

Женщина

Он не пришел и не придет!

 

Кудесник

Нет, если дух покуда в теле.

Скажи лишь имя. Есть состав

Из тайных чародейских трав.

Над ним волшебный стих шепну я,

И дух придет, твой зов почуя.

 

Женщина

Сказала.

 

Кудесник

                       Слышать он не мог.

Его заклял я.

 

Женщина

                           Минул срок.

Но нет его.

 

Кудесник

                        Не внемлет чарам!

Тогда, скажу, одно из двух:

Иль веру изменил твой дух,

Иль с именем расстался старым.

Заря. Слабеет волшебство,

И нам уж не призвать его.

(Выходят из дерева.)

Но что там! Сила Божья с нами!

Смотри: взметая снег столбами,

От Гедиминовых палат[5]

Кибитки к северу летят,

Как бы спасаясь от погони,

Во весь опор несутся кони.

И там, весь в черном, впереди, —

Кто это?

 

Женщина

                Он!

 

Кудесник

                          Сюда?

 

Женщина

                                         Гляди!

Он только посмотрел… как странно…

Взглянул — и повернул назад!..

О Боже, что за страшный взгляд!

 

Кудесник

Он весь в крови, под сердцем рана.

Рубцы от тысячи мечей,

Уже зажившие на теле,

Горят в его душе доселе.

Лишь смерть лекарством будет ей.

 

Женщина

Но кто пронзил его мечами?

 

Кудесник

Враги народа.

 

Женщина

                             Над бровями

Заметил рану ты? На вид

Подобна капле, небольшая…

 

Кудесник

Та рана всех сильней горит.

Ее касался я и знаю.

Себе своею же рукой

Ее нанес он. Ране той

Целенья нет и за могилой.

 

Женщина

Господь несчастного помилуй!

 

Конец акта первого

[1] …много лет назад… — Точнее: три года. Речь идет о концовке II части «Дзядов».

[2] Свежий труп — труп Доктора.

[3] …убийца детей… — сенатор Новосильцев.

[4] Другой барахтается… — труп Байкова.

[5] …От Гедиминовых палат… — из Вильна.