Кладбище

Вышел путник, окинувший мир исподлобья,

На погост — забытье, мох, роса и надгробья.

То рыбачьи могилы. И слышно, как недра

Парусами кипят от посмертного ветра.

Глянул путник, как вечность ветвится травою,

И, сливая свою тишину с гробовою,

Покрестился кой-как — на шмеля и крапиву —

И на ближней могиле прочел молчаливо:

«Не вслепую мы гибли, а волею шквала;

Двух смертей не бывает, а одна миновала —

Ждал я в море могилы и смерти в могиле,

Только смерть обманула! Не для смерти мы гибли!

Ужас гибели длится, и боль, и усталость,

И безвестность — и все, кроме жизни, осталось!

И останки мои, хоть и смерть изнурила,

Штормовать еще могут и достойны ветрила.

Где ж он, ветер попутный в испытанной снасти?

Кто в дорогу решился — воротиться не властен.

Море борется в недрах с умирающим шлюпом.

Нет покоя. Есть — вечность. Нерадостно трупам!

За ветрила тугие, чтобы смерть переплыли,

Трижды „Аве Мария“ прочти на могиле».

 

Путник тихо сломил, чтоб исполнить моленье,

Три зеленые ветки и встал на колени...

Стихотворение из книги: «Среди печальных бурь...» Из польской поэзии XIX-XX веков / Сост. Наталья Малиновская. Пер. с польск. Анатолий Гелескул. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2010.