на окраинах поэзии
по сотворении стиха
меня выметает
выносит
на окраины поэзии
в самое средоточие жизни
к старости я понял
что мир «странен»
но жизнь это не сон
безумца
кто-то — это было вначале —
хотел вывести меня
из этого лабиринта
подай руку свою
и вложи в ребра мои
и не будь неверующим
сказал он мне но я уж не помню
кто это был
когда это было
по окончании стиха
меня извергает
выносит
на окраины поэзии
на окраинах царит
лихорадочное оживление
шум и беготня
жизнь кипит
лишь внутри поэзии
всё неподвижно пусто
вход внутрь
открыт
для всех
выхода нет
поэты ищут его
и попадаются на крючок
на приманку
«красота» «благо человечества»
слава рауты при свечах
женские глаза
лавры ленты венки
поэты теряются
впадают в безумие в бешенство
в политику
становятся тайными советниками
камер-юнкерами двора
камер-лакеями
радетелями про-
и кон-ституции
внимают пению сирен
выпрыгивают из окон
разбиваются вдребезги
как музыкальные инструменты
молодые не в курсе
куда их занесло
где Рим где Крым
(о! б...ь! где бабло?)
поэзия под гитарку и под овации
посредничая
между верхом и низом
трудясь многие годы
в этой профессии
для которой был избран и
призван
«и которая именуется поэзией»
с неохотой отдался я
«этой, самой особенной
человеческой деятельности,
единственной, что служит
для осознания смерти»
дело это немного стыдное
может быть я никуда
не годился — был никчемным —
обе руки были у меня левыми
я до сих пор пишу только рукой
рукой ставлю буквы
экономлю на точках
моя левая рука
это мой левый ангел
тот который не знал
тот что улетает
моя правая рука
это лишь рабочий инструмент
она служит для вытирания пота со лба
писания стихов
на окраинах поэзии
под крышкой сенти-
ментальной смерти
кипит жизнь и поэзия
полная вкуса
хорошего и дурного
соль земли выдыхается
слова
становятся бездомными
1997
