Ноябрьская ночь. Сцена шестая

ДРАМАТИЧЕСКИЕ СЦЕНЫ

 

ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ В ВАРШАВЕ 29 НОЯБРЯ 1830 ГОДА.

 

ТЕАТР «РОЗМАИТОСТИ»

 

Сцена театрика. Задняя сторона декораций; в глубине — опущенный занавес. Сатиры — участники очередной балетной сцены — заняты установкой и укреплением кулис. Актеры — в костюмах, соответствующих ролям исполняемого водевиля.

 

Актер (на сцене за занавесом объявляет).

            Мы водевиль играем с пеньем.

 

Публика (в зрительном зале за занавесом).

                                                                          С пеньем!

 

Актер.

            И Кудлич — Мефистофель!

 

Публика.

                                                                    Браво, Кудлич!

 

Актер.

            Куплеты вставлены в пиесу.

 

Публика.

                                                                   Браво!

 

Актер.

            Вас просим выслушать с терпеньем.

 

Публика.

            Куплеты! Кудлич!

 

Актер.

                                                Начинаем!

 

                        (Сходит со сцены.)

 

Занавес поднимается, виден освещенный зал. Публика в партере, в ложах занята беседой в группах, равнодушна к представлению. На сцене лаборатория Фауста. Фауст совершает заклинания. Мефистофель появляется из-под земли, оба объясняются с помощью жестов. Мефистофель совершает заклинания.

Появляется Венера — Елена с кубком в руке. Фауст преклоняет колена перед видением. Мефистофель берет кубок из рук видения. Венера — Елена пропадает. Мефистофель подает кубок Фаусту. Фауст пьет. Черная одежда спадает с него. Он становится юным. Опускается газовый занавес, закрывая зрительный зал, на сцене — перемена декораций, в паузе — музыка.

 

Первый сатир (из-за кулис указывая на публику).

            Глядит на нас без интересу…

 

Второй сатир.

            К пиесе публика глуха.

 

Первый сатир.

            Иную бы сыграть пиесу —

            вот вылупят глаза!

 

Второй сатир.

                                                   Ха-ха!

 

Первый сатир.

            Вот что: я буду князь великий,

            ты — грек, помощник князя.

 

Второй сатир (подает фрак).

                                                                   Фрак!

 

Первый сатир (надевает фрак).

            Эй, ленту сзади завяжи-ка…

 

            (Приказывает.)

 

            Эй, руки убери!

 Второй сатир хихикает.

                                           Дурак!

 

Сатиры притаились за кулисами. Тем временем на сцене установили декорации, которые представляют площадь перед церковью, занавес поднимается, виден зрительный зал. Гретхен выходит из церковного притвора.

 

Фауст (приближается к ней).

            Красавица, могу ли руку

            вам для прогулки предложить?

 

Гретхен.

            Нет.

 

Фауст.

                    Но готов я вам служить

            как рыцарь. И прощусь пред дверью.

 

Гретхен.

            Ах, бросьте бегать по пятам.

 

Фауст.

            Поверьте мне — я предан вам.

 

Гретхен.

            Уйдите — вот тогда поверю.

 

Проходят, следом за ними на сцену выходят сатиры. Музыка.

 

Первый сатир (изображая Великого князя).

            Наверно, полькам нравлюсь я —

            все сладострастно льнут к вельможе.

 

Второй сатир (изображая адъютанта Куруту).

            Слагают песни про тебя —

            зовут тебя калмыцкой рожей.

 

Первый сатир.

            А ну, мой пес, наморщи лоб

            и все, что говорят поляки,

            припомни…

 

Второй сатир.

                                      Вздор слыхал я всякий…

 

Первый сатир.

            Что?

 

Второй сатир.

                        Говорят, что остолоп.

 

Первый сатир.

            А кто сказал?

 

Второй сатир.

                                         Не помню.

 

Первый сатир.

                                                               Срочно

            припомни все. Я орден дам.

 

Второй сатир (показывая в публику).

            Ваше высочество, он там.

 

Первый сатир.

            Хлопицкий!

 

Второй сатир.

                                     Совершенно точно.

 

Публика, заинтересовавшись, встает с мест. Падает газовый занавес, закрывая зрительный зал. На сцене — перемена декораций.  Сатиры удирают за кулисы. Музыкальный антракт.

 

Актер (возмущенный, бегает на сцене).

            Спустить я занавес велел,

            как только удалится Фауст!

            Кто не спустил его? Кто смел?

 

Первый сатир.

            Он заприметил нас.

 

Второй сатир.

                                                    Едва ли.

 

Актер.

            Здесь сцену, кажется, играли.

 

Первый сатир.

            Хм… Кажется!

 

Второй сатир.

                                          Какой дурак!

            Он не узнал ноги козлиной!

 

Актер (статистам).

            Все на балет! Эй, балерины!

            Следить! Подам я скоро знак.

 

Первый сатир (одному из сатиров).

            Сейчас предстану я в фуражке,

            а ты поставь гвардейцев ряд.

            Я стану принимать парад.

            Не дам ослушнику поблажки:

            с него погоны я сдеру,

            и затрясусь, и заору.

            Тогда ты сделаешь вот так:

                   (громко откашливается)

            кхе, кхе.

 

Тем временем на сцене установили декорации, которые представляют городскую площадь. Поднимается занавес, виден зрительный зал. На сцене горожане и горожанки прогуливаются. Часть сатиров, пройдя за кулисами, проникает в зрительный зал, где становится за стульями публики.

 

Третий сатир (за стулом Хлопицкого).

            На площади Саксонской, помнишь,

            фрунт обходя,

            разгневался великий князь

            и брызгать стал слюной, ярясь,

            сорвал погоны чьи-то, бросил в грязь

            и растоптал.

            Все замерли вокруг,

            а ты спокойный стал

            и крякнул вдруг.

 

                Хлопицкий громко откашливается.

 

Третий сатир.

            Едва не выронил он шпагу

            и повернулся круто.

            Все на тебя взглянули в ту минуту.

 

                 Публика смотрит на Хлопицкого.

 

Третий сатир.

            Князь покраснел как рак,

            рукой какой-то сделал знак

            и, что-то буркнув невпопад,

            дал тягу.

            Окончен был парад.

 

Сатиры (смеются)

            Ха-ха, ха-ха,

            едва не помешался.

 

Третий сатир.

            Тебя, собака, испугался.

 

Четвертый сатир.

            Взглянул — Хлопицкого увидел.

 

На сцену выходят статисты в костюмах гвардейцев и становятся по обеим сторонам сцены, образуя живое обрамление для банкетной сценки, раздается танцевальная музыка, в ту же минуту Первый сатир, изображающий Великого князя, вбегает с обнаженной шпагой, острием шпаги выравнивает гвардейцев, заметив, что на одном из них каска польского солдата, грозит ему кулаком, срывает погоны, бросает на землю, топчет.

Настает тишина. Второй сатир появляется на сцене в длинной пелерине и цилиндре, костюм и манеры à la Хлопицкий, громко откашливается. Первый сатир, изображающий Великого князя, услышав покашливание, убегает со сцены. Публика хохочет.

 

Третий сатир (за стулом Хлопицкого).

            Князь-цесаревич покраснел как рак,

            смеялась вся Варшава.

 

Сатиры.

            Ха-ха, ха-ха…

 

Публика.

                                        Ха-ха, ха-ха.

 

Первый сатир (за кулисами).

            Эй, занавес!

 

Актер (за кулисами).

                                      Что это значит?

 

Публика.

                                                                      Фора! Фора!

 

Опускается газовый занавес, закрывая зал. Музыкальный антракт.

 

Актер (вбегает на сцену, взбешенный).

            Кто тут хозяйничает?!

 

Первый сатир (за кулисами).

                                                       Призрак!

 

Публика (за занавесом, в зрительном зале).

            Бис! Браво!!!

 

Первый сатир (торжествуя, выходит на середину сцены).

                                        Публика кричит!

 

Актер (в отчаянии).

            Театр наш закроют!

 

Сатир (передразнивая).

                                                    Стыд!

 

Актер (сатирам).

            Вы почему не танцевали?..

 

Первый сатир (гордо).

            Я не актер, ты, голова!

 

Второй сатир (покатываясь со смеху).

            Вы в труппу нас не приглашали.

 

Актер.

            Кто вы такие?!

 

Первый сатир.

                                           Божества!

            Не нам играть под стиль французский.

 

Актер.

            Дурак, сидеть тебе в кутузке.

 

Первый сатир.

            Мой милый, к сведенью прими:

            я потешаюсь над людьми.

 

                           Музыка стихает.

 

Второй сатир (успокаивая актера).

            Ты видишь: сцена не готова.

 

Актер (спохватывается).

            Ауэрбаха погреб! Эй,

            поставьте бочки поскорей.

 

Первый сатир (другому сатиру).

            Явись-ка в маске новой!

 

Тем временем на сцене устанавливают декорации, которые представляют погреб Ауэрбаха. Поднимается занавес, открывая зрительный зал. На сцене студенты, пьяные, но все еще пьющие, сидят на скамьях среди бочек.

 

Хор студентов.

            Гей-ля-ли-ля-ля. — Гей-ля-ля-ля!

            Гей-ли-ля-ля-ля-ля-ля-хо!

 

               Мефистофель и Фауст входят.

 

Мефистофель (Фаусту).

            Послушайся моих советов —

            сумеешь девкой овладеть.

 

Фауст.

            Я слушаюсь твоих советов.

 

Мефистофель.

            Дай золота — заманишь в сеть.

 

Фауст.

            Где золота взять?

 

Мефистофель.

                                                Чары ада

            тебе на помощь я пошлю,

            содеешь так, как я велю, —

            и ждет тебя награда.

 

                   (Совершает заклинания.)

 

Появляется Пандора с ларцом в руках. Мефистофель берет ларец из рук видения. Пандора пропадает. Мефистофель подает ларец Фаусту. Фауст открывает его и рассматривает драгоценности.

 

Мефистофель.

            Мои дары и шепот сладкий

            влекут мужчин и манят дам.

            Ступай же к милой: все в порядке!

            Попросишь — вновь ларец я дам.

 

Фауст.

            У многих ли ты этим ядом

            сумел сомненья побороть?

 

Первый сатир (в маске, среди пьющих).

            К нам сыпятся отличья градом.

 

Второй сатир (в маске, среди пьющих).

            Царя царем нарек Господь.

 

Первый сатир.

            Сегодня пью вино на славу,

            а завтра крови я вкушу!

 

Второй сатир.

            Тирана шарфом задушу!

            Мне смех и песенки по нраву.

 

Хор студентов.

            Тра-ли-ля-ля-ля, ля-ли-ля-ля.

            Тра-ли-ля-ля-ля, ли-ля-ля-ля!

 

Первый сатир.

            Хранить клянитесь тайну свято.

 

Второй сатир.

            Под маской мы таим свой лик.

 

Первый сатир.

            Пред князем встанем в грозный миг.

 

Второй сатир.

            Откроем лица в день расплаты.

 

Первый сатир.

            Сражу тирана я, как встарь.

 

Второй сатир.

            Царем не будет царь.

 

Хор студентов.

            Тра-ли-ля-ля-ля, ля-ли-ля-ля!

            Тра-ля-ли-ля, ли-ля-ля-ля!

 

Падает газовый занавес, закрывается зрительный зал. Музыка. На сцене перемена декораций.

 

Актер (сатирам).

            Зачем нужны вам штучки эти?

            Я жалованья вас лишу.

 

Первый сатир.

            Поймешь все завтра на рассвете!

 

Второй сатир.

            В Бердичев мне пиши — прошу!

 

Актер (театральным плотникам).

            Следить за ними. Нам мешают

            работать эти господа.

 

Второй сатир (топает ногой в люк, дает знак, чтоб его открыли).

 

            Сейчас ты скроешься туда,

            где Мефистофель пребывает!

 

Актер по неосмотрительности наступает на люк и проваливается. Тем временем на сцене установили декорации, представляющие садик перед домом Гретхен. Поднимается занавес, открывая зрительный зал.

Сатиры стоят, притаившись, за кулисами. Фауст и Мефистофель входят. Фауст ставит ларец на подоконник. Мефистофель и Фауст прячутся за кустами.

 

Гретхен (появляется в окне, замечает ларец, открывает, достает украшения, примеряет, поет).

            Много камушков тут есть,

            всех не счесть…

 

Мефистофель.

            Глянь, сильны подарки, лесть…

            Стань скорее возле.

            Прочь не отошлет.

            Пусть ведет каменьям счет,

            с ней сочтусь я после.

 

            (Что-то напевает вполголоса.)

 

Гретхен (Фаусту).

            Ах, ужель назначен мне

            дар ваш небывалый?

 

Фауст.

            Губ своих приблизь кораллы,

            сердце все в огне.

 

Гретхен.

            Любите меня вы страстно…

            Это правда, господин?

 

Фауст.

            Ах, пугаешься напрасно!

 

Гретхен.

            Вы здесь не один?

 

Фауст.

            Здесь лютнист мой.

 

Гретхен.

                                                   Прикажите —

            пусть уходит прочь.

 

Фауст.

            Чтоб вдвоем нам быть всю ночь?

 

Гретхен.

            Пусть останется! Велите!

 

            Обнявшись, уходят за кулисы.

 

Мефистофель (играет на мандолине).

            Краток молодости день,

            постареешь ты, голубка;

            глуп, кто пить не стал из кубка…

                         (перебирая струны)

             трень-трень, трень-трень-трень.

 

Публика (узнала в Мефистофеле Кудлича).

            Куплеты, Кудлич!

 

                             Кудлич кланяется.

Сатиры появляются слева и справа от Кудлича, тоже кланяются.

                              Публика обеспокоена.

 

Кудлич (ударяет по струнам мандолины, поет).

            Je protège la loi, l’effronterie,

            enfin je vous permets de vivre;

            connaissez la grâce suprême:

 

Сатиры.

            «Point des rêveries».

                       

                        Публика удивлена.

 

Кудлич (ударяя по струнам).

            Je protège le viol, l’escroquerie

            dans des ordres, qui vont se suivre.

            C’est mon loyal système:

 

Сатиры.

            «Point des rêveries».

 

Публика (заинтересовавшись куплетами, повторяет).

            «Point des rêveries».

 

Кудлич (ударяя по струнам, поет).

            Quand on vous verra fidèles, reptiles.

 

Сатиры (поют).

            Vous serez invités à la cour.

 

Кудлич (поет).

            Vous pourrez marier les dames gentilles,

            des dames, qui étaient mes amours.

            Je danserai moi-même fleuri:

 

Кудличисатиры (поют).

            «Polonais, point des rêveries».

 

Сатиры.

            Vive la loi, l’effronterie;

            c’est Dieu, qui vous donne la raison:

            «Polonais, point des rêveries».Кудлич. Я покровительствую закону, бесстыдству, / словом, даю вам жить; / познайте высшее благо. / Сатиры. «Никаких бредней». / Кудлич. В приказах, которые я сейчас отдам, / я покровительствую насилию, мошенничеству, / такова моя законодательная система. / Сатиры. «Никаких бредней». / Кудлич. Как только вы докажете свою верноподданность, свое раболепство... / Сатиры. Вас пригласят ко двору. / Кудлич. Вы сможете жениться на милых дамах, / на дамах, которые были моими любовницами. / Я сам буду танцевать, украшенный цветами. / Кудлич и сатиры. «Поляки, никаких бредней». / Сатиры. Да здравствует закон, бесстыдство; / сам Бог дает вам эту заповедь: / «Поляки, никаких бредней». (франц.). [1]

 

                        Сатиры кланяются со сцены.

 

Третий сатир (из будки суфлера, подсказывает Кудличу).

            Порой привыкнуть можно и к неволе.

 

Кудлич (повторяет машинально за суфлером-Сатиром).

            И к унижению, и к боли,

            плясать…

 

Третий сатир.

                                  Коль царь велит…

 

Кудлич.

                                                                        И петь по царской воле.

 

Публика (встает с мест).

            О чем он говорит — все это не по роли.

 

Вдруг в зрительном зале распахиваются двери, ведущие из партера на улицу, высоко в дверях предстает Ника Наполеонидов.

 

            К оружию, к оружию!

            Не вечно вам коснеть в неволе!

            Стремит по улицам полет под грохот ружей

            и кличет братьев в бой — Арей!!!

 

                 (Сходит по ступенькам, ведущим в зал.)

 

Офицер Заенчковский (следом за ней вбегает с улицы, останавливается в открытых дверях, кричит).

            В Варшаве наших убивают!

 

Ника Наполеонидов (бежит срединою, меж кресел партера, встает перед Хлопицким, ударяет его по плечу).

            Встань!

 

                                   Хлопицкий вскакивает.

 

Ника Наполеонидов (кричит над Хлопицким).

            Встань! Слава!!!

            Беги! Лети! Скорей к войскам!

            Тебе венок лавровый дам.

 

Хлопицкий.

            Что это?

 

Первый сатир.

                               Зрелище!

 

Второй сатир.

                                                   Глянь! Москалей связали!

 

Публика (поднимаясь с мест).

            Возмездье! — В городе пожары запылали!

 

Ника Наполеонидов (рядом с Хлопицким).

            Громовым голосом зови их к мятежу!

            Я именем твоим победу одержу!

 

Хлопицкий (перекрывая своим голосом общий шум).

            Спокойно по домам ступайте!

 

Офицер Домбровский с обнаженным палашом входит с улицы в партер, за ним несколько солдат с ружьями, к которым примкнуты штыки.

 

Публика.

                                                                        Что случилось?!

 

Заенчковский.

            Хлопицкий говорит!

 

Публика.

                                                     Послушаем Тсс! Тихо!

 

Первый сатир.

            К вам чудище пришло и глотку стало драть.

 

Второй сатир.

            Хотят вас запугать!

 

Первый сатир.

                                                   Вот так шумиха!

 

Домбровский (нескольким царским офицерам).

            Вы арестованы!

 

            Солдаты окружают царских офицеров.

 

Хлопицкий (со своего места кричит).

                                                Прочь! Слушайте приказ!

 

                        (Указывая на офицеров.)

 

            За них в ответе — я. Не трогай их!

                                   (Домбровскому.)

                                                                              Из зданья

            отряд свой выведи! Немедленно! Тотчас!

 

Домбровский.

            Пойми же, генерал, ведь в городе восстанье!

 

Хлопицкий.

            Ты подчиняться научись сперва!

 

Домбровский.

            За все в ответе — ты!!!

 

Хлопицкий.

                                                          Не разрешу насилья!

 

Домбровский.

            Ты знаешь, генерал, закон — твои слова,

            вот доказательство…

                      (Своим солдатам командует.)

                                                     За мной! марш!

                               (Направляется к дверям.)

 

                        Солдаты идут за ним, ушли.

 

Первый сатир.

                                                                                     Простофиля!!!

 

Ника Наполеонидов (сатирам, стоящим на сцене).

            Отсюда прочь! В тот миг, когда восстал народ,

            вы тут кривляетесь, кривя в усмешке рот?!

             (Вступает на сцену, ведя за собой Хлопицкого.)

 

Публика.

            Хлопицкий где?

 

Ника Наполеонидов.

                                              Ушел.

 

Публика.

                                                            Но был он с нами, в зале.

 

Первый сатир.

            Сказав, что он от вас сбежал, солгу едва ли.

 

Публика.

            Там убивают! — Там?! Где?!

 

Второй сатир.

                                                                   В Бельведере?

 

Ника Наполеонидов (покрыла Хлопицкого крыльями, декламирует со сцены, обращаясь к зрительному залу).

            «Покиньте этот зал! Пускай сомкнутся двери,

            пускай восцарствует покой и давний лад!»

 

                        Сатиры гасят огни на сцене.

 

Публика.

            Идем! Гляди — поутх огней на сцене ряд.

 

Выходят толпами. Опускается занавес из газа, скрывается зрительный зал, еще освещенный.

 

Ника Наполеонидов (выгоняя сатиров).

            Вы — прочь!

 

            (Вырывает у них лиры и разбивает.)

 

Первый сатир.

                                        Разгневалась! Ах, горше нет конфуза!

 

(Бегут в направлении зрительного зала, вслед за публикой.)

 

Ника Наполеонидов (становится на колени перед Хлопицким).

            Склоняюсь пред тобой.

 

                                   Хлопицкий поднимает ее.

 

Ника Наполеонидов.

                                                              Дай руку в знак союза!

                                    (Смотрит ему в глаза.)

            Тебя все ищут… Ты ж укрыт,

            как облаком… сидишь в балете.

 

Хлопицкий.

            С огнем играют дети.

 

Ника Наполеонидов.

            К тебе все устремили взоры,

            ты облаком густым укрыт.

 

Хлопицкий.

            Я гордость зрю в твоем обличье,

            и все в тебе — покой, краса.

 

Ника Наполеонидов.

            А за тобой бежали толпы,

            но толпам ты не поддался,

            в движениях твоих — величье.

 

Хлопицкий.

            Огонь в моей душе, богиня, занялся.

            С тобой — чрез пушек гром, чрез дым кровавый

            пойду, куда велишь.

 

Ника Наполеонидов.

            За Славой.

 

Хлопицкий.

                                     Гей, за Славой.

 

Ника Наполеонидов.

            Живая Слава — я. Стою перед тобой.

 

Хлопицкий.

            А коль пойду…

 

Ника Наполеонидов.

                                            Куда?

 

Хлопицкий.

                                                           Туда…

 

Ника Наполеонидов.

                                                                            А что там?

 

Хлопицкий.

                                                                                                   Бой.

 

Ника Наполеонидов.

            Не бой — шум уличный, но все ж он люб для слуха,

            и, на твое облокотясь плечо,

            руками лик закрыв, я слушаю: то глухо

            гудит вулкан, то стонет горячо.

            Но брызнет пламя вверх, крутясь в небесной сфере.

            Начнется все, когда возглавишь войско,

            все от тебя зависит — это помни,

            ты всех смелее в вере,

            ты всех мощней в бою,

            ты для народа — вождь,

            тебе он отдал всю любовь свою.

 

Хлопицкий.

            Народ колеблется — ему опорой буду.

 

Ника Наполеонидов.

            О вождь, победу я добуду.

            Как побеждаешь — зрю.

 

Хлопицкий.

                                                           И все своею волей.

            И если захочу,

            я булаву схвачу,

            впрягу орлов я в колесницу,

            куда желаю — полечу.

 

Ника Наполеонидов.

            Я диадему дам тебе, мой воин.

 

Хлопицкий.

            Когда бы пожелал, я б сам схватил

            венок победный.

 

Ника Наполеонидов.

                                                О, ты горд, любви достоин.

 

            Лампы на сцене постепенно гаснут. Слышен шум.

 

Хлопицкий.

            Что слышу я?

 

Ника Наполеонидов.

                                        Шум быстролетных крыл,

            орлицы-сестры пронеслись в пространстве.

 

Хлопицкий.

            Вихрь стеклами звенит в унылом постоянстве.

            Твои промчались сестры, говоришь?

 

Ника Наполеонидов.

            Я с ними, ты — со мной летишь.

 

Хлопицкий.

            Промчались, надо мной шумя крылами?

            А ты — за ними следом.

 

Ника Наполеонидов.

            Ты — вождь, ты — сын побед.

 

Хлопицкий.

            Лишь захочу — приду к победам.

 

Ника Наполеонидов.

            Тебе вручу я этой ночи жатву.

            Тебе отдам я город, хочешь?

 

Хлопицкий.

                                                                     Нет.

 

Ника Наполеонидов.

            Одним купить все можешь часом.

            Желаешь в памяти остаться ты у всех?

 

Хлопицкий.

            Но как?

 

Ника Наполеонидов.

                               Играй со мной.

 

Хлопицкий.

                                                               На что?

 

Ника Наполеонидов.

                                                                                  На твой успех.

            Я укажу тебе

            к вершинам путь победный,

            за шагом шаг. — Достань мне карты.

            Ага, есть при тебе колода. — Дай.

            Знай, если выберешь багровые, как кровь,

            иль червы или бубны,

            то будет твой поход удачен.

                                               А пики, трефы... ими обозначен

            бой гибельный иль город, что утрачен.

            Ну, хочешь?.. — Сядем. — Карту брось!

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов (склонясь, глядит на карту).

            На третий день бой выиграешь первый!

            Три алых знака — погляди.

            Три дня твоих. — Мечи еще. Что впереди?

 

                                    Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

            Смотри — вновь червы!

            Взгляни — как красен небосклон:

            Варшава — в блеске зарев.

            Ага, уже ты увлечен!..

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

            Вот проиграл! — Вот князь бежит.

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

                                                                                Вот вновь ударив,

            вновь проиграл!

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

                                                 Но вот вернулся вновь!

                                   (Ударяя по карте.)

            К сраженью меч свой приготовь —

            виктория большая под Варшавой,

            он скоро, этот бой кровавый.

            Мечи опять!

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

            Вновь проигрыш!

                                    (Ударяя по карте.)

             Князь победил...

            Вот князь утратил власть...

 

                                   Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

            Ты проиграл!

 

Хлопицкий.

                                        Дай отыграться мне.

 

Ника Наполеонидов, кивнув головой, соглашается. Хлопицкий бросает карту.

 

Ника Наполеонидов.

            Погиб! — Бледнеешь ты...

 

                        Зарево за окнами зрительного зала.

 

Хлопицкий.

                                                              Огня бушует море.

            На эту карту ставлю всё!

 

                                   (Бросает карту.)

 

Ника Наполеонидов.

            Ты проигрался!

                              (Бросает карты на пол.)

                                                Addio amore!Прощай, дорогой (итал.).[2]

 

                                               (Убегает.)

 

                                       Хлопицкий падает на стул.

Примечания

Театр «Розмаитости» открылся в 1829 году в Варшаве.

 Кудлич Бонавентура (1780—1848) — выдающийся актер, руководил театром «Розмаитости».

 ...грек, помощник князя... — намек на Куруту.

На площади Саксонской... — Сцена, начинающаяся этими словами, основана на свидетельстве современников о случае, имевшем место на параде, который принимал великий князь Константин.

Появляется Пандора с ларцом в руках. — Пандора — прекрасная девушка с ларцом, в который заключены различные бедствия, посланные на землю Зевсом.

«Никаких бредней» — припев французских куплетов — фраза Александра II, сказанная им во время приезда в Варшаву и развеявшая надежды на смягчение политики в отношении Польши.

Заенчковский Ян (1808—1882) — подпоручик, участник восстания, с вестью о его начале явился вечером 29 ноября 1830 г. в театре «Розмаитости».

Домбровский Флориан (1798—1848) — поручик, участник восстания 1830 года. На самом деле в театр «Розмаитости» вместе с Заенчковским прибыл не он, а подпоручик Юзеф Добровольский.