Ноябрьская ночь. Сцены третья и четвертая
ДРАМАТИЧЕСКИЕ СЦЕНЫ
ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ В ВАРШАВЕ 29 НОЯБРЯ 1830 ГОДА.
ПОД СТАТУЕЙ СОБЕСКОГО
Гощинский.
Играет ветер, шепчет парк,
листвою плачет весь.
Первый голос.
Идут…
Второй голос.
Я слышу голоса.
Третий голос.
Погасли окна в Бельведере.
Гощинский.
Туман густеет. Брат, ты здесь?
Первый голос.
Я здесь.
Гощинский.
Пересчитай нас.
Первый голос.
Шестнадцать человек.
Гощинский.
В деревьях заиграла арфа,
И стонут призраки вокруг.
Первый голос.
Что, если князь проснется?..
Второй голос.
Что, если наши не придут?..
Гощинский.
Мне беспокойство гложет грудь,
как гарпия; пылает гнев.
В чем суть, в чем нашей клятвы суть?..
Плодов не даст посев.
Первый голос.
Идут…
Гощинский.
Шаги.
Третий голос.
То шум дерев.
Первый голос.
Они к нам не придут.
Гощинский.
Весь парк заворожен.
Первый голос.
Мы сокрушим твердыни,
ударим мощно на врага.
Гощинский.
На ветви сел блестящий иней
и клочья погустевшей мглы.
Первый голос.
Идут.
Второй голос.
Ты ль это?
Первый голос.
Тяжек мрак ночной.
Гощинский.
О Боже, сжалься надо мной!
Ты думаешь, что бой в казармах?
Первый голос.
Да.
Гощинский.
Тишина меня убьет. —
Безлюдно.
Первый голос.
Вихрь.
Гощинский.
За мигом миг течет.
Первый голос.
Я на морозе два часа.
Гощинский.
Молчи. — Горю. Нет мне покою,
рука дрожит и рвется к бою.
Первый голос.
Ах, только б штурм наш удался!
Ворваться б только во дворец!
Второй голос.
Что, если нам похитить князя?..
Первый голос.
Что, если убежит подлец?
Третий голос.
На парк упали клубы мглы.
Гощинский.
Мы в этой туче как орлы.
Среди ветвей порхает шорох,
кусты в соломенных снопах
стоят и ждут в пустых просторах,
все ждут, и в середине брезжит страх.
Третий голос.
Мгла…
Гощинский.
Ветер…
Хор.
Сад заговорил.
Так герои молодые стали
в думе горькой, тягостной и гневной,
и под шум дерев напевный
конь и всадник каменный предстали.
Гощинский.
Он указал… дает нам знак.
Набеляк.
Он смотрит на дворец сквозь мрак.
Гощинский.
Как будто отдает приказ.
Набеляк.
Он знает нас,
в сердца глядит.
Гощинский.
Взгляни, его рука дрожит.
Набеляк.
То месяц бросил листьев тени,
скользнули тени по плечу.
Гощинский.
Одет он в снежную парчу.
Набеляк.
Он смотрит… шлет вперед приказом.
Гощинский.
Я онемел под этим глазом.
Набеляк.
Он знает всё.
Гощинский.
Конь двинулся… стал на дыбы!..
Набеляк.
То тени…
Гощинский.
Пробил час борьбы.
Так герои молодые стали
в думе горькой, тягостной и гневной,
и под шум дерев напевный
в полумгле две женщины предстали.
Вот они проходят близ героев,
их двоих объятье съединило.
Тайн полет какою сдержишь силой?
Молвит ночь, сердца обеспокоив:
ДЕМЕТРА ПРОЩАЕТСЯ С ДОЧЕРЬЮ КОРОЙ
Кора.
Уводит Орк меня во тьму,
в мир мутных вихрей и теней,
от солнца ухожу к нему,
от уст твоих и от очей.
Мать, с дочерью прощайся.
Деметра.
Прощай, дитя мое, прощай,
тебя ждет Орк, тебя он кличет,
и суждено тебе сойти
в краину смерти, стать супругой
по воле сил неотвратимых,
что мук приносят череду.
Ты помнишь, как, тоской объята,
я встарь рыдала над утратой
и сетовала на беду.
Кора.
Супругу он зовет. Иду!
Лишь летом я была счастливой,
с тобой мы вместе путь свершили,
но дни разлуки вновь настали,
дорогою в подземный мир
с тобою мы бредем в печали.
Деметра.
Ах, в очи поцелуй, в уста,
ты вся печалью объятá
и белым обвита покровом…
Но щеки у тебя горят?
Кора.
Мать, мне рубашка ненавистна,
рубашка брачная моя,
о мать, мне ненавистно ложе,
которое для нас рабыни
во мгле Аида стелят ныне.
Как отвратить жестокий жребий?
Как избежать его любви?
Я Орку принесла обеты.
И вот у чар любви в плену.
Зарделся тайно огнь великий,
я в этом пламени тону.
Хочу притечь к нему — владыке,
чтоб приласкал меня — жену.
Деметра.
О дочь, прощай; в пренебреженье
сегодня матери любовь.
Твоих не заплетать мне кос,
твоих не завивать волос,
уж мне тебя не наряжать,
уходишь, покидая мать.
Но странно мне, что лик пылает,
румянец не сошел со щек,
ты стала оттого ль влюбленной,
что носишь свадебный венок?
Кора.
О мать, стыдом пылаю,
и грудь сжигает жар,
ведь я любви познала дар,
женой в подземный мир вступаю.
И оттого я все румяней,
и оттого мое пыланье,
он все любимей, все желанней.
О мать, мне нечего скрывать!
Деметра.
Как эти цепи расковать?
Кора.
Не думай, что они мне в тягость.
Деметра.
Берут тебя в полон оковы.
Кора.
О мать, вернусь я летом снова.
Деметра.
Как долго ждать еще до лета!
Кора.
Служанкой буду время это —
супругою ему.
Деметра.
Тебе быть с матерью пристало
и вольной девой жить в веселье!
Рабой ты будешь в подземелье.
Кора.
О мать, иль ты уже забыла,
что страсть мне сердце опалила?
А время так бежит!
О мать, прощайся же со мною,
приду к тебе опять весною,
в край снов мой путь лежит.
Деметра.
Уходишь с вихрем от меня,
ты не увидишь дня…
Кора.
Приду к тебе опять весною.
Вот стала, трепеща, пылая,
потом скользнула от объятий,
и мгла придвинулась ночная.
Какая боль в ее словах!
И блещут слезы на глазах.
Томит ее, быть может, тайна:
тревожен лик, тоска бескрайна,
и слезы, что ручьем стекают,
страданием любви сверкают.
Вот палец на уста кладет
и дале речь свою ведет:
Ты помнишь, летними утрами,
убравшись пестрыми цветами,
я с песней прибегала с поля?
Деметра.
Что тщетно вспоминать о счастье?
Мы плачем — нас гнетут напасти,
твоя неотвратима доля.
Для матери ты гибнешь ныне:
подземный бог берет женою
тебя в ледовые пустыни,
за Стикс; там будешь госпожою.
Кора.
Меня, супругу, Гименей,
венками роз увитый,
при блеске свадебных огней
ведет туда со свитой.
Он мне споет о жизни новой,
тогда я царствовать начну,
воссев на трон царицы.
Деметра.
Меня оставишь здесь одну?
Чем ярче факелы пылают,
тем в них быстрее смолы тают.
Кора.
Пройдет зима — исчезнут льды,
повеет ветер вешний,
я возвращусь в мир здешний.
Деметра.
Идешь! Последнее мгновенье,
о дочь, я на тебя гляжу?!.
Кора.
О мать, я буду там счастливой.
Деметра.
Ах, путь туда — дорога тленья.
Кора.
Одну из тайн тебе открою:
о мать, я вовсе не бедна —
там под землей есть кладовые,
в которых зимнею порою
плодов таятся семена
и зерна злаков ждут живые.
Я принесу их в этот край,
и оживут они цветами,
плодов подарят урожай.
Деметра.
Свершится ночью вьюг набеги,
померзнут на ветвях побеги,
взгляни — мертвы стволы дерев.
Кора.
О мать, запомни, — ранний сев.
Спешу уйти, спешу туда,
где нежные таятся зерна,
где стерегу я сон плода,
где таинство во глуби черной
не сотворится без меня.
Деметра.
Уходишь… остаюсь одна.
На сердце холод, мгла.
Скудеют летние избытки…
Уходишь! Нет страшнее пытки…
Жестокая, ты весела,
мне оставляешь лишь могилы.
Кора
Одну из тайн моих узнай:
иной он, этот край,
там жизнетворные есть силы
и жизни всей основы:
когда рассвет заблещет новый,
вскормят, вспоят росток
и тучный плод родят.
Когда наступит срок,
оденется цветами сад.
Деметра.
Померзнут эти, помертвеют…
В земле сырой дано им гнить?
Кора
Умрет все то, что будет жить…
Деметра.
Ты слуг своих ведешь на гибель!
Любовь твою я познаю,
пророческую власть твою.
Кора.
О мать, восстанем мы из мертвых,
когда наступит праздник сева.
Деметра.
В глубь черного уходишь зева!
Входит Гименей, сопровождающая его свита с факелами и музыкальными инструментами окружает Кору.
Кора
Из тайн моих узнай одну:
когда во время роковое
падет, погибнет все живое,
то эта смерть родит весну.
Грущу при мысли о разлуке,
но, вспомнив тайну, весела.
В наряды тело облекла…
О мать, не плачь, не сетуй в муке.
Деметра.
Возврата нет из тех краев;
ты отдаешь в неволю душу.
Кора.
Оковы смерти я разрушу,
и зелень молодых ростков
я брошу на поля, на луг.
Вот цель, достойная богов:
готовить борону и плуг…
Деметра.
Дочь, ты глумишься над собою —
ты в пасть земли идешь живою!
Кора (становясь серьезной).
В венке бессмертных возвращусь!
Начинает играть свадебная музыка.
Деметра.
В ночь вечную не уходи!
Кора (повелительным голосом).
Несите факел впереди!
И следом я спущусь.
Свадебная свита с музыкальными инструментами, окружая Кору, уводит ее в подземелье.
Деметра исчезает в парке.
Первый подхорунжий (вбегая неожиданно).
Высоцкий Петр нас шлет.
Он сам идет.
Гощинский.
Куда?
Первый подхорунжий.
В туман.
Пока в дремоте вражий стан,
он на казармы нападет.
А где твои?
Гощинский.
Здесь ждут.
Первый подхорунжий.
И это все?
Гощинский.
Довольно нас.
Первый подхорунжий.
А остальные?
Гощинский.
Не придут.
Первый подхорунжий.
Я укажу во мраке путь.
Второй подхорунжий вбегает.
Первый подхорунжий.
Мы будем с вами в Бельведере,
мы знаем во дворце все двери,
мы проследим, чтоб как-нибудь,
дорогой тайной, не сбежал
князь из дворца.
Гощинский.
Вон лист под вихрем задрожал.
Поют вершины, вьется шорох.
Ты взял с собою пули, порох?
Второй подхорунжий.
Все в этой банке — раздели.
Гощинский.
А ваши все ушли к казармам?
Первый подхорунжий.
Они должны во тьме подкрасться…
Набеляк.
Готовы?
Гощинский.
Да.
Первый подхорунжий.
За мной!
Вблизи слышен выстрел.
Гощинский.
Там кто-то выстрелил… Ты слышал?
Второй подхорунжий.
Высоцкий Петр из парка вышел
и выстрелом дает сигнал.
Гощинский.
Так склонимся ж пред белым королем…
Второй подхорунжий.
Готовы все?!
Набеляк.
Готовы все!
Хор.
Идем!
Убегают.
Деметра (входит).
Ты пела для меня, как птица,
певуньей летнею была…
Мой слух, мой взор вослед стремится…
Ты плачешь? Нет, безмолвна мгла.
Я сердце по крупице трачу
и переливным плачем плачу,
и мнится мне, твой плач я слышу…
А ты, быть может, весела?
И в сердце — Гименея пламя?
О, что с моими будет днями?
Предо мной чернеют ночи…
Сияющие звезды — очи,
ваш яркий взор уже не светит!
И день за днем идет,
и ночь за ночью вслед падет…
Ах, мать без дочери их встретит…
Уж ты вступила в мрак долин,
отныне Орк — твой властелин,
могу ль тебя я вызволить оттуда?
(Призывая.)
Геката, дочь титана Тавриды, светоносная богиня, два факела несущая, появись, чуткая ко всякому стону и жалобе; ты, что приходишь, когда матери рожают, ты, что стоишь на страже распутий и пустынных долов, появись!
Из-под земли выходит Геката, в руках держит два факела.
Геката. Явилась!
Деметра. Похитили, бросили в темницу мою дочь; я утратила ее, юную и прекрасноликую. Где она, куда пропала — не скажу, я потеряла память и не знаю. Оттого и вызываю тебя, мчись, беги, ищи; о ты, что отгадываешь тайны богов, доводишь людей до исступленья, до потери рассудка, мчись и свети двойным огнем пылающих головней, найди мою возлюбленную дочь! (Удаляется.)
Геката. Ко мне, быстролетные эвмениды, вы, живущие среди скалистых пустынь Тартара! Мчитесь средь мрака, окруженные черной тучей! Явитесь! Свершена обида!
Эвмениды выходят из-под земли.
Геката. Вы, родившиеся из капель крови, упавших на черною землю; вы, возникшие из крови убитого и оттого
кровавыми
слезами плачущие.
Деву юную и невинную
в расцвете красоты
взяли в могилу, в глубь темноты,
увели на распутья, в землю пустынную.
Взгляните, обида совершена!
Вы, ведающие все умершее,
увядшее, опадшее и угасшее.
Трупом стала земля,
голы деревья, пусты поля,
попран цветок и плод,
вы, эвмениды, стремите полет
к мести, к мести, вы, мстящие,
обиды совершены губящие.
Хат нарушена тишина
и спокойствие брачного ложа,
мчитесь, безумие множа,
пусть обагрятся тела,
сердце пылает огнем преступления,
близятся боль и мучения.
Мстить за обиды пора пришла,
зажгите багровые головни!
Эвмениды.
(Вот факелы они зажгли,
их очи в зареве багровом
пылают, налитые кровью.
Сплетенья змей на голове
их лики искажают болью,
внимают, бешенством объяты,
словам пророческой Гекаты.)
Геката.
Не отдыхайте, пока троекратно
месяц не глянет с ночной вышины,
вы не должны возвратиться обратно,
если не будут отомщены
муки, обиды и горе.
Тешьтесь на вольном просторе!
Месть совершайте смелей и верней
и упадайте на груди людей,
крови напейтесь жаркой!
Души ваш гнев ужаснет!
Вместе со змеями мчитесь аллеями парка,
дале, все дале стремите полет!
Выше, все выше, мои эвмениды,
мчитесь, мученья суля,
вот задрожала земля…
Мстите за злые обиды!
Эвмениды разбегаются по парку.
Геката проваливается сквозь землю.
Примечания
Гощинский Северин (1804—1876) — поэт-романтик, входил в группу повстанцев-штатских, которые 29 ноября 1830 г. участвовали в нападении на Бельведер.
Набеляк Людвик (1804—1883) — писатель и журналист, в ночь 29 ноября 1830 г. предводительствовал отрядом, напавшим на Бельведер.
Деметра прощается с дочерью Корой. — Деметра в греческой мифологии богиня земли, земледелия и плодородия. Ее дочь Кору (Персефону) похитил владыка подземного царства Аид. В скорби Деметра покинула богов и приняла вид смертной. Всякий рост деревьев и злаков на земле прекратился, замерла жизнь, всюду царил голод. По приказу Зевса Аид отпустил Кору в Элевсин, где поселилась Деметра, и богиня вернула земле плодородие. Но каждый год Кора на время покидает свою мать и возвращается в подземное царство Аида.
Предполагают, что обращение к мифу о Деметре и Коре, в котором своеобразно отражена смена времен года, навеяно скульптурными фигурами весны, лета, осени и зимы, украшающими дворец в Лазенках.
Орк — (Оркус) — римское имя Аида.
Гименей — греческий бог брака.
Геката — в греческой мифологии первоначально богиня луны, милостивая к людям, ниспосылающая силу и счастье, покровительница беременных, а со времени поисков Деметрой пропавшей Коры — таинственная и зловещая богиня ночи, видений, появляющаяся на перекрестках дорог; ее изображали с двумя факелами в руках. Дочерью титана Тавриды она названа Выспянским ошибочно.
Эвмениды — то же, что эринии.
