Октябрьское небо

Был чудесный октябрь. Как сейчас его помню.

И бездонного неба прозрачное русло,

как листок на ветру, стыло в мареве полдня.

Недоступное небо. Мне странно и грустно

говорить тебе это — слова неуклюжи.

Разрисовывал ветер округу дымками,

я следил, дожидаясь, когда их завьюжит

недоступное небо, сольет с облаками

и вберет окончательно. Были — и нету.

И останется грусть как подспорье поэту.

 

А потом я столкнулся с иным небосводом.

Нам проветрить бараки приказано было,

и в оконные стекла взглянув мимоходом,

я увидел там небо. Оно походило

на огромный концлагерь, такой же бетонный,

только плац и столбы в паутине колючей

были словно опущены в воду затона

и на дне стекленели. Сквозь дымные тучи

брезжил рыжий огонь и отсвечивал ржаво,

по щебенке змеясь, как болотные травы.

А над ним колыхалось такое же пламя,

и еще одно небо нависло над дымом,

и к нему этот дым поднимался клубами

и тонул в нем, неведомом и нелюдимом.

 

И подумал я: мир как подобие ада

и внутри, и снаружи бетонного морга —

лишь оконные стекла для беглого взгляда

перед тем, как, померкнув,

захлопнется створка.

 

Время минуло. Знаю, что мир — не химера,

и усвоил, что боль человека правдива.

Но порой и меня слепота маловера

все еще настигает волною прилива,

надвигается холод отчаянья жгучий

и повсюду становится пусто и немо.

И тогда я, взглянув на январские тучи,

вижу небо за ними, октябрьское небо.