Пчелы

В закутке под землей, в той ночлежке последней,
Где над мертвыми вечность, как ветхая крыша,
В той ночи вековой, а для нас — только летней,
Загудело... И смерть заметалась, заслыша...

Это пчелы, плутавшие в мире зеленом,
Словно в жуткие ульи, проникли в пустоты.
Рой так чуждо искрится, с таким перезвоном,
Что знобит темноту от живой позолоты!..

И задвигались мертвые жалко и квёло,
Заслонясь веерами скрещенных ладоней,
И шептали все громче и все изумленней:
«Это пчелы!.. Вы помните? Это же пчелы!..»

Боль, унятая сном, охватила их снова!
Изо всей своей немощи силятся жадно
Дотянуться, вглядеться в те искры живого,
Что несутся вдоль смерти — куда-то обратно...

Ведь была же знакома им та позолота,
А теперь, обеспамятев в одури мрака,
Увидали крылатую тайнопись лёта —
И уже не понять ни единого знака!

И все реже, все крохотней искорки эти —
Рассыпается рой золотистой метели.
Вот уж вырвался в мир он — зажегся в просвете
И погас... А они все глядели... глядели...

Стихотворение из книги: «Среди печальных бурь...» Из польской поэзии XIX-XX веков / Сост. Наталья Малиновская. Пер. с польск. Анатолий Гелескул. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2010.