Трен II

Когда бы мог пером я веселить детей

И песни легкие слагать для их затей,

Я лучше бы сидел у детской колыбели

И песенки слагал, чтоб няньки детям пели,

И чтоб под песни их младенцы засыпали,

И слезы горькие под песни забывали.

Те безделушки петь полезней было б мне,

Чем то, к чему пришел — не сам: наедине

Над девочкой рыдать, над холмиком из глины

И сетовать на гнев жестокий Прозерпины.

Но разве выбрать смог я для себя удел;

Я первый путь отверг, когда в годах созрел

В борении с судьбой мой недозревший гений;

Второй же я избрал под бременем мучений.

Так тяжело теперь, так мысли нелегки,

Какая слава мне в грядущем от тоски?

Не думал петь живым, оплакиваю души,

И мой могильный плач мне только сердце сушит.

Но что же делать мне? Ведь счастье таково,

А мысли с чувствами зависят от него.

Закон бесправия! Ты все неумолимей,

Владычица теней, ты ненасытна ими!

Уршуля, так ли ты, в свой слишком ранний час,

Не научившись жить, должна покинуть нас.

Ты, не успев взглянуть на солнце молодое,

Ушла смотреть на мир, где ночь царит в покое.

Но лучше б не входить ей в этот мир дневной.

Рождение и смерть даны ей в час земной,

А вместо радостей, которые так ждали

Отца и мать, она оставила печали.

Редакция благодарит Татьяну Всеволодовну Рождественскую и Милену Всеволодовну Рождественскую за любезное разрешение на публикацию перевода этого произведения.