02.02.2023

Заметки члена жюри Международного конкурса переводов поэзии Виславы Шимборской

Проведение конкурсов переводчиков польской поэзии становится доброй традицией. Вот уже в третий раз вроцлавский фонд «За нашу и вашу свободу» (при поддержке Польского института книги, города Вроцлава и Польского института в Москве) проводит конкурс переводов выдающихся польских поэтов — ранее, в 2011 и 2013 годах состоялись конкурсы русских переводчиков поэзии Чеслава Милоша и Тадеуша Ружевича, о ходе и результатах которых хорошо осведомлены постоянные читатели «Новой Польши». Логичным продолжением этих замечательных инициатив стал конкурс переводов поэзии Виславы Шимборской (1923—2012), лауреата Нобелевской премии 1996 года, одной из крупнейших и самобытнейших польских поэтесс. Однако на этот раз языковая палитра и, как следствие, география конкурса оказались существенно расширены — между собой состязались переводчики польской поэзии на русский, украинский и белорусский языки. Лично мне, как переводчику с польского, украинского и белорусского языков, такое решение показалось очень интересным и плодотворным — работая в составе жюри конкурса, я автоматически оказывался в совершенно естественной для себя языковой среде. Кроме того, в контексте нынешней напряженной политической ситуации, конкурс стал своего рода ответом тем политикам, которые сделали все для разобщения народов, близких друг другу в языковом, культурном и историческом смысле. При всех ментальных и языковых различиях между поляками, русскими, украинцами и белорусами, не все мосты между нами оказались сожжены за последние два года войны и агрессивного политического противостояния — и самым устойчивым мостом, стоящим «над пылью гибели», словно Бруклинский мост Маяковского, оказалась поэзия.

О старте международного конкурса на лучший перевод поэзии Виславы Шимборской на русский, белорусский или украинский языки фонд «За нашу и вашу свободу» объявил 11 августа 2015 года. Прием заявок продолжался до 31 октября. Для участия в конкурсе было необходимо перевести на один из трех языков 7-9 стихотворений Виславы Шимборской; всего же оргкомитет предложил переводчикам 31 текст на выбор. Это были стихотворения из книг «Призывы к йети» (1957), «Соль» (1962), «Сто утешений» (1967), «Всякий случай» (1972), «Большие числа» (1976), «Люди на мосту» (1976), «Конец и начало» (1993) — к слову, об одноименном стихотворении из этого сборника, также предложенном конкурсантам, Иосиф Бродский сказал, что он включил бы его в антологию ста лучших стихотворений XX века — а также «Минута» (2002), «Двоеточие» (2006) и «Довольно» (2011). По традиции, мы ожидали довольно большого наплыва участников, потому что в ходе обоих предыдущих конкурсов свои переводы Милоша и Ружевича прислали в общей сложности почти 300 человек — такова оказалась любовь к польской поэзии среди людей самых разных профессий. Мы не обманулись в своих ожиданиях, конкурсантов в этот раз оказалось куда больше — жюри пришлось прочитать 228 конкурсных работ на трех языках, из них 118 работ (52%) на русском языке, 85 (37%) на украинском и 25 (11%) на белорусском. Очень обширной в этот раз оказалась география конкурса, в котором приняли участие переводчики из России (Москва, Санкт-Петербург, Калининград, Омск, Великий Новгород, Петрозаводск, Новосибирск, Барнаул, Томск, Кострома, Улан-Удэ, Челябинск, Самара, Иркутск, Белгород, Калуга, Пермь и др.), Польши (Варшава, Вроцлав, Люблин, Краков, Лодзь, Познань, Белосток, Гданьск, Ольштын, Щецин, Пулавы и др.), Украины (Киев, Полтава, Ивано-Франковск, Львов, Донецк, Житомир, Одесса, Луцк, Днепропетровск, Дрогобыч, Харьков, Тернополь, Симферополь и др.), Беларуси (Минск, Гомель, Брест, Гродно, Витебск и др.), США (Маунтин-Вью), Молдовы (Тирасполь), Испании (Барселона), Великобритании (Лондон), Голландии (Амстердам), Казахстана (Алма-Ата), Израиля (Тель-Авив) и Литвы (Вильнюс, Скирланы).

Несколько иным в этот раз оказался состав судейской комиссии. Как известно, председателем жюри (а также вдохновителем и добрым гением) Милошевского и Ружевического конкурсов была Наталья Евгеньевна Горбаневская (1936—2013) — выдающийся русский поэт, переводчик польской поэзии, диссидент и правозащитник, участница легендарной демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади против вторжения советских войск в Чехословакию. Так случилось, что 29 ноября 2013 года, за неделю до церемонии вручения наград победителям конкурса переводов Ружевича, Наталья Горбаневская оставила этот мир. И все же она продолжала освящать своим незримым присутствием нашу работу, задавая ей очень высокую планку. В этот раз состав жюри, с учетом изменившихся условий конкурса, был более интернациональным. Жюри возглавил замечательный польский переводчик, президент Польского ПЕН-центра Адам Поморский. Беларусь в жюри представляли Лявон Барщевский и Андрей Хаданович, Украину — Микола Рябчук и Александр Бойченко, а Россию — один из самых известных, заслуженных и виртуозных русских переводчиков польской прозы и поэзии, редактор журнала «Иностранная литература» Ксения Старосельская и автор этих строк. Двое членов жюри сами переводили стихи Виславы Шимборской: Ксения Яковлевна, которая хорошо знала поэтессу лично, прекрасно перевела последнюю книгу Шимборской «Wystarczy» («Довольно»), а Андрей Хаданович, председатель Белорусского ПЕН-центра и очень яркий поэт, недавно получил премию Польского ПЕН-клуба за выдающиеся заслуги в области переводов польской поэзии на язык Купалы и Колоса. Среди этих заслуг — многочисленные переводы на белорусский стихов Виславы Шимборской.

Работа жюри оказалось весьма непростой не только потому, что нам пришлось в очень сжатые сроки внимательно прочитать (а Ксения Старосельская еще и откомментировала почти каждую работу) более двухсот конкурсных подборок. Дело в том, что стихи Виславы Шимборской парадоксальным образом представляют особую сложность при их переводе на — казалось бы, такие родственные — восточнославянские языки. Переводчику приходится изрядно потрудиться, чтобы найти в своем родном языке соответствующие идиомы, а также придать точным и емким формулировкам, коих в поэзии Шимборской немало, легкость и изящество. Не буду сейчас вдаваться в подробные рассуждения о том, что переводить с близких языков не так легко, как может показаться дилетанту: сколько здесь «подводных камней», неожиданных сюпризов со стороны «ложных друзей переводчика», как сложно порой найти нужный ритм, не соглашаясь на то, что услужливо подсовывает тебе оригинал! Скажу только, что Шимборская создает переводчику еще и дополнительные трудности. Каковы же они?

В первую очередь, это связано с особым ритмом стихотворений Шимборской. Дело в том, что русский читатель (а иногда и переводчик) зачастую воспринимает ее стихи как верлибры, хотя поэтесса пользовалась в основном модернизированным белым стихом. Почувствовать эту разницу человеку, привыкшему к нашей вполне традиционной, да еще и рифмованной силлабо-тонике, очень сложно; чуть проще обстоят дела у наших украинских и белорусских коллег, поскольку их национальные литературы совершили поворот к верлибру более радикально. И все же — ухватить этот ритм Шимборской и передать его невероятно трудно, тем более, что во многих ее текстах то появляется, то исчезает внутренняя рифма, из-за чего эти стихи, как верно подметила моя коллега Евгения Доброва, «как бы сами себя укачивают». Справиться с такими текстами может переводчик только с очень тонким лингвистическим слухом, умеющий почувствовать музыку стиха.

Во-вторых, при помощи одного только слуха, пусть даже самого совершенного, со стихами Виславы Шимборской переводчику не справиться. Многие замечают, что язык Шимборской прост (хотя это крайне обманчивая простота!), а вот мысли очень глубоки и сложны, исповедальны, что, естественно, требует от переводчика определенных интеллектуальных усилий и умения «держать марку», вместе с автором искать и находить ответы на самые сложные вопросы о месте и роли человека во Вселенной. Насколько сложен и неоднозначен ритм этих стихов, настолько же сложна их философско-нравственная проблематика, в основе которой — всегда сомнение. Как признавалась сама поэтесса в своей нобелевской лекции, «поэт, если он настоящий поэт, должен неустанно повторять про себя: “не знаю”. Каждым своим стихотворением он пытается что-то объяснить, но едва ставит точку, как его начинают одолевать сомнения, он начинает понимать, что объяснение это недолговечное и неисчерпывающее. (…) Однако в поэзии, где взвешивается каждое слово, ничто не является обычным и нормальным»Перевод Ксении Старосельской.[1]. Не будем забывать при этом, что переводчик поэзии — всегда немного соперник переводимого поэта. Так что в случае с Шимборской переводчик тоже должен хотя бы немного уметь раскрывать универсальное через повседневное, выстраивать, в случае необходимости, диалог внутри поэтического текста (большие сложности у конкурсантов вызвало стихотворение «Na wieży Babiel» / «На Вавилонской башне», и даже не потому, что некоторые участники конкурса поленились заглянуть в словарь, польскоязычный интернет или просто пораскинуть мозгами, и Вавилонская башня у них превратилась в «башню Бабель», а потому, что переводить стихотворение, написанное в форме диалога, на самом деле исключительно тяжело), да еще и придумать лаконичную и емкую метафору.

Ну, и третье — это знаменитая, почти непередаваемая польская ирония, с которой так трудно справиться даже опытному переводчику. Пафоса (имитировать который в переводе не сложно, потому что это почти не требует ни интеллектуальных, ни технических усилий) у Шимборской почти нет, а вот иронией (зачастую горькой) проникнуты очень многие ее стихи. Даже нобелевский комитет в обоснование своего решения отметил, что главная в мире награда вручена Шимборской «за поэзию, которая с иронической точностью раскрывает законы биологии и действие истории в человеческом бытии». Замечательная формулировка «ироническая точность» лишний раз подтверждает, что члены нобелевского комитета кое-что понимают в литературе. Но как передать эту филигранную, элегантную «ироническую точность» в переводе? Интересным наблюдением поделился на церемонии вручения наград победителям конкурса председатель жюри Адам Поморский, сказав, что ключ к пониманию поэзии Виславы Шимборской нужно искать в ее переводах французских поэтов. Их ироничный рационализм поможет читателю и переводчику лучше почувствовать специфику иронии Шимборской. Ведь если этой специфики не уловить — все усилия могут пропасть даром. И очень отрадно, что некоторые участники конкурса с этой нелегкой задачей все-таки справились, проявив, помимо технических навыков, большой вкус и такт.

Как-то так само получается, что каждый следующий конкурс оказывается сложнее предыдущего (боюсь даже загадывать, что же нас ждет дальше). Так, конкурс переводов Ружевича потребовал от переводчиков умения отлично ориентироваться в польском и мировом культурно-историческом контексте, улавливать аллюзии и скрытые цитаты, обращать внимание на разного рода мелочи и нюансы. Конкурс же Шимборской в силу указанных мной выше причин предъявил к переводчикам не меньше (а может быть, даже больше) серьезных требований. Хороших работ было много, почти идеальных — очень мало. В очередной раз мы столкнулись с тем, что многие участники конкурса перевели (хотя слово «перевели» в данном случае не совсем уместно) стихотворения Шимборской строго ритмизированными рифмованными стихами, причем в подавляющем большинстве случаев с абсолютно провальным результатом, выдав вместо Шимборской манерную, жеманную рифмованную отсебятину, не годящуюся даже для девичьего альбома. В истории литературы удачных рифмованных вариаций, стихотворений «на мотив» зарубежного коллеги — единицы, и принадлежат они, как правило, действительно большим поэтам, став частью их собственного поэтического наследия. В противном случае игра просто не стоит свеч, в чем мы имели возможность с грустью убедиться в очередной раз. Попадались, к сожалению, и просто безграмотные переводы, где Брейгель превращался в Брюэгла или Бругля, Ясперс — в Джасперса или Яспераса, «местечко N.» , согласно примечанию переводчика, оказывалось «разновидностью населённого пункта в Польше», а в некоторых работах и вовсе чувствовалась тяжелая рука интернет-переводчика. Многие участники споткнулись на так называемых «ложных друзьях переводчика»: так, в переводах стихотворения «Martwa natura z balonikiem» воздушный шарик, «porwany przez wiatr», оказывался варварски «разорван» или «порван» ветром, хотя «porwany» по-польски значит всего-навсего «похищенный, украденный», а «pisma kobiece» («женские журналы») из стихотворения «Portret kobiecy» превращались в «женские письма». Лично для меня индикатором переводческого мастерства конкурсантов был перевод исключительно трудного стихотворения Шимборской «Луковица», но замахнуться на него отваживались немногие — еще более немногим удавалось выйти из схватки с оригиналом без ощутимых потерь.

Как и раньше, мы выставляли каждому участнику (имена и фамилии конкурсантов были строго зашифрованы и оргкомитет высылал нам пронумерованные работы) оценки по десятибалльной системе. При этом решающее право голоса при обсуждении конкретной работы оставалось за теми членами жюри, которые представляли тот же язык (русский, украинский или белорусский), что и данный участник конкурса. К началу декабря мы определились с оценками, получив по десятке финалистов в каждой из трех языковых номинаций. Среди русскоязычных участников в десятку финалистов вошли: Анастасия Векшина, Вера Виногорова, Евгения Зимина, Софья Кобринская, Борис Косенков, Алексей Михеев, Владимир Окунь, Анатолий Ройтман, Александр Ситницкий и Елена Калявина, Валерий Тихонов; среди украиноязычных: Наталка Бельченко, Мирек Боднар, Валерий Бутевич, Виктор Дмитрук, Наталия Дьомова, Анастасия Живкова, Татьяна Коваленко, Олег Коцарев, Андрий Савинец, Ярина Сенчишин; и среди белорусскоязычных: Алесь Емельянов, Марина Запартыка, Инеса Курьян, Войчик Лазарчик, Алег Лойка, Мара Луцевич, Мария Мартысевич, Наталья Русецкая, Раман Щербов и Ганна Янкута. В каждой номинации были также выделены трое лауреатов, набравшие наибольшие количество баллов — эти участники и были приглашены оргкомитетом на торжественное подведение итогов конкурса во Вроцлав.

19 декабря во Вроцлаве состоялось финальное заседание жюри, во время которого мы обсудили работы победителей, распределив призовые места. А вечером того же дня в конференц-зале ресторана «Двур Польский», что на площади Рынок, состоялось торжественное вручение наград и дипломов. Перед финалистами конкурса и гостями церемонии выступили директор Польского института книги Гжегож Гауден и председатель фонда «За нашу и вашу свободу» Николай Иванов, члены жюри; организаторы также зачитали обращение Ксении Старосельской, которая не смогла прибыть во Вроцлав на подведение итогов, но от всей души поздравила участников и организаторов конкурса, подчеркнув, что «мы — единомышленники; мы никогда не согласимся с тезисом, что “все люди — враги”, мы любим польский язык, любим и ценим польскую литературу, мы готовы и будем ей служить, и, быть может, благодаря этому, пополним свои ряды теми, кто захочет перешагнуть бесконечно воздвигаемые барьеры нетерпимости».

Итак, согласно решению жюри, победителями конкурса стали:

Среди переводчиков на белорусский язык
1 место — Мария Мартысевич
2 место и еще одно 2 место — Алесь Емельянов, Ганна Янкута

Среди переводчиков на украинский язык
1 место — Андрий Савинец
2 место — Ярина Сенчишин
3 место — Наталка Бельченко

Среди переводчиков на русский язык
1 место — Владимир Окунь
2 место — Александр Ситницкий и Елена Калявина
3 место — Валерий Тихонов

А после вручения наград, уже в ходе торжественного ужина, состоялся импровизированный концерт, на котором члены жюри читали свои переводы с польского, русского, украинского и белорусского языков; вскоре появилась гитара, и на смену стихам пришли песни. Между стихами, пением и тостами взволнованные участники события обсуждали грядущие конкурсы — кто из польских поэтов-классиков на этот раз будет в центре внимания? Херберт? Тувим? Галчинский? Лесьмян? Думаю, кто бы им не оказался, нас ждет впереди много интересного.

При копировании материалов необходимо указать следующее:
Источник: Белов И. Заметки члена жюри Международного конкурса переводов поэзии Виславы Шимборской // Читальный зал, polskayaliteratura.eu, 2023

Примечания

    Смотри также:

    Loading...