Польская литература онлайн №1 / *** [До распуханья отхлопав десницы...]

До распуханья отхлопав десницы,

Песней наскучив, чернь к делу взывала;

Роща лавровая тучно вздыхала,

Кронами шаря по небу зарницы.

Было на родине тёмно, лаврово,

И ни места не годились, ни годы

На повиванья, нежданные роды,

Тут Божий-перст мне явился сурово:

Не расчисляя, что будет, — отныне

Жить повелел мне в жизни пустыне!

 

И потому не унес я — о лавры! —

С вас ни листка, ни прожилки от листьев,

Разве что тени, на темя прохлады

(Данной не вами, а солнцем лучистым…).

Разве заросшую — о исполины! —

Тропку в шалфее, во мху да полыни,

Землю, сожженную небом, да скуку…

Вышел один — тáк и дальше по кругу.

 

Многих видал я застрявших на прошлом! —

Хоть не постигнуто — боготворилось.

Ржавые шпоры цеплялись к подошвам

Там, где от гильз на тропинках роилось.

То натыкался на старый Обычай,

Зубы на раннюю зорю он скалил,

Пылью завешивал череп свой бычий:

Ночь затянуть и насытиться снами.

 

Жен, зачарованных в мертвые формы,

Тысячу встретил — и было мне грустно,

Что стольким прелестям — тугоупорный! —

Я не поддался, взирая без-чувства.

Трогал я хладную руку порою,

Мраморных складки одежд шелохнулись,

Взмыл мотылек над ее головою,

Вздрогнул и пал… и ушли, не проснулись.

 

В самое сердце — от них ничего я

Не забирал, тоже ставши недвижен,

Вежливый и  н и к а к о й , как они же,

Так что и счастье — забыл, что такое!

— Пóшто? И нáшто? На празднике-праздном

Встречи, прощанья со всяким и разным?..

Только одежду и вынес на волю:

Спрашивать вас — п а л а ч и ! — не изволю!..

 

Часом… пишу в  В а в и л о н , а проставив

Е р у с а л и м ! — и доходят записки,

Что мне, ошибся ли, — и не поправив…

Запись художника, не олимпийски,

Начерно, взгляд на себя же уставив —

О безрассудный!.. но — к истине близкий!

………………………………………………

 

Сын — обойдет, но припомнится внуку

То, что исчезло (раз-раз — прочитали)

В царствованье Пантеизма-печати,

В литер свинцовых тяжелую руку,

И, словно в Риме, затылком, плечами

В яви, на солнце, а из-под подошвы

Тьма катакомб, — и, поверя ответу,

Снова прочтет  о н , что ныне прочтешь ты,

Но меня вспомнит… которого нету!

 

Стихотворение из книги: Н. Горбаневская «И тогда я влюбилась в чужие стихи...» Избранные переводы из польской поэзии. Варшава — Краков: Библиотека журнала «Новая Польша», 2006.

 

Kla­ska­niem ma­jąc obrzę­kłe pra­wi­ce,

Znu­dzo­ny pie­śnią, lud wo­łał o czy­ny;

Wzdy­cha­ły jesz­cze do­rod­ne waw­rzy­ny,

Ko­na­ry swe­mi wie­trząc bły­ska­wi­ce —

Było w oj­czyź­nie lau­ro­wo i ciem­no

I już ni miej­sca da­wa­no, ni go­dzin

Dla nie­cze­ka­nych po­wić i na­ro­dzin,

Gdy Boży pa­lec za­świ­tał nade mną;

Nie zda­jąc licz­by z rze­czy, któ­re czy­ni,

Żyć mi roz­ka­zał w ży­wo­ta pu­sty­ni.

Dla­te­go od was, o lau­ry, nie wzią­łem

List­ka jed­ne­go, ni zą­becz­ka w li­ściu,

Prócz może cie­niu chłod­ne­go nad czo­łem

(Co nie na­le­ży wam, lecz słoń­ca przyj­ściu);

Nie wzią­łem od was nic, o wiel­ko­lu­dy,

Prócz dróg, za­ro­słych w pio­łun, mech i sza­lej,

Prócz zie­mi, klą­twą spa­lo­nej, i nudy...

Sa­mot­ny wsze­dłem i sam błą­dzę da­lej.

Po­obra­ca­nych w prze­szłość, nie­po­ję­tą

A uwiel­bio­ną, spo­tka­łem nie­ma­ło,

W ostro­gi rdza­we utra­fia­łem pię­tą

W ścież­kach, gdzie zbi­tych kul spo­ro pa­da­ło.

Nie­raz oby­czaj sta­ry za­wa­dzi­łem

Z wy­szcze­rzo­ne­mi na jutrz­nię zę­ba­mi,

Odzie­wa­ją­cy się na gło­wę py­łem,

By noc prze­dłu­żyć, nie ze­rwać ze sna­mi.

Nie­wiast, za­klę­tych w umar­łe for­mu­ły,

Spo­tka­łem ty­siąc — i było mi smęt­no,

Że wdzię­ków tyle wi­dzia­łem, nie­czu­ły,

Źre­ni­cą na nie pa­trząc bez­na­mięt­ną.

Tej, tam­tej rękę tknąw­szy mar­mu­ro­wą,

Wzru­szy­łem fał­dy ubra­nia ka­mien­ne,

A mo­tyl noc­ny wzle­ciał jej nad gło­wą,

Za­drżał i upadł... I ode­szły sen­ne.

I nic nie wzią­łem od nich w ser­ca wnę­trze,

Staw­szy się ku nim, jak one, bez­wład­ny,

Tak samo grzecz­ny i za­rów­no żąd­ny,

Że aż mi co­raz szczę­ście nie­po­jęt­sze!

Cze­mu, dla­cze­go w prze­sy­tu nie­dzie­lę

Przy­sze­dłem wi­tać i że­gnać tak wie­le?

Nic nie unió­sł­szy na ser­cu, prócz sza­ty,

Py­tać was nie chcę i nie ra­czę, katy.

Pi­szę, ot, cza­sem... Pi­szę na Ba­by­lon

Do Je­ru­za­lem — i do­cho­dzą li­sty.

To zaś mi mniej­sza, czy by­wam omy­lon,

Albo nie. Pi­szę pa­mięt­nik ar­ty­sty,

Ogry­zmo­lo­ny i w sie­bie po­chy­lon,

Obłęd­ny, ależ wiel­ce rze­czy­wi­sty!

— — — — — — — — — —

Syn mi­nie pi­smo, lecz ty spo­mnisz, wnu­ku,

Co zni­ka dzi­siaj, iż czy­ta­ne pę­dem.

Za pa­no­wa­nia pan­te­izmu dru­ku,

Pod oło­wia­nej li­te­ry urzę­dem —

I, jak zda­rza­ło się na rzym­skim bru­ku,

Ma­jąc pod sto­py ka­ta­kumb ko­ry­tarz,

Nad czo­łem słoń­ce i jaw, ufny w błę­dzie,

Tak znów od­czy­ta on, co ty dziś czy­tasz,

Ale on spo­mni mnie... Bo mnie nie bę­dzie!