Польская литература онлайн №14 / Укорененность и бездомность в творчестве Мицкевича и Шульца
Дорогие друзья,
уже половина номеров нашего журнала вышла в военное время, одним из знаков которого стало массовое бегство жителей из подвергшейся жестокому нападению Украины. За пределы страны выехало более четырех миллионов человек, еще несколько миллионов стали внутренними переселенцами. Покидают люди и Россию, которая на глазах скатывается во все более страшный тоталитаризм. Ежедневно весь мир видит разрушенные украинские города: Мариуполь, Чернигов, Харьков, Бородянку… Обустраивавшиеся десятилетиями жилища в считанные секунды превращаются в груды дымящихся обломков.
Многие поляки обратили внимание на сходство разбомбленного захватчиками Мариуполя с опустошенной Варшавой после восстания 1944 года. А что говорит о привязанности к конкретному месту на земле и о бездомности польская литература?
Адам Мицкевич вынужден был справляться с этой проблемой бóльшую часть своей жизни. Когда ему было 25 лет, он был выслан царскими властями из родной Литвы, которую с тех пор так и не увидел. На этот аспект биографии поэта, во многом сформировавший его, обращает внимание Анатолий Гелескул в небольшой статье «Вечный странник». В двух стихотворениях в переводе Гелескула («К одиночеству» и «Снилась зима…») мотивы странничества, одиночества и тоски по родным местам подвергаются многообразному осмыслению. В написанном в 1828 году в России стихотворении «Бедуин», которое мы публикуем в переводе Лиодора Пальмина, на первый план выходят преодоление препятствий и свобода от всего, что сковывает человека.
В этом номере ПЛ мы продолжаем знакомить вас и с главным мицкевичевским произведением — поэмой «Пан Тадеуш» в переводе Святослава Свяцкого, написанной в эмиграции в стремлении
Искать к покою, к радости пути,
Вернувшись в детство, Родину найти.
На этот раз вы узнаете о том, как главный герой после ночного приключения с Телименой проспал выезд на охоту и был разбужен Зосей, о мудром еврее Янкеле, который держит в окрестностях Соплицова целых две корчмы, о попытках ксендза Робака навести шляхту на мысль о борьбе с оккупантами, а также об охоте на медведя, которая могла закончиться трагически. Отдельного внимания заслуживает описание приготовления бигоса — чтение этого отрывка вызывает немедленное желание попробовать знаменитое польское блюдо.
Только ли о ностальгии идет речь в «Пане Тадеуше»? Знаменитый поэт и переводчик Владислав Ходасевич в своем эссе, написанном к столетию поэмы, склоняется именно к такой точке зрения и оправдывает отсутствие глубины в эпопее Мицкевича тем, что до работы над ней тот написал по-настоящему значительные произведения, а после — посвятил себя политической борьбе. В связи с этим позволим себе еще раз привести мнение Чеслава Милоша, которое диаметрально отличается от взгляда Ходасевича: «Вопреки видимости, а также вопреки сознательным намерениям автора, „Пан Тадеушˮ — совершенно метафизическая поэма. Ее предмет — редко наблюдаемая в окружающей нас повседневной действительности гармония всего сущего как образ (или отражение) чистого Бытия. Именно в этом заключается секрет „последнего эпоса в европейской литературеˮ». Кто из литераторов прав в этом споре, решать вам.
О том, как отталкивается от «Пана Тадеуша» и мицкевичевского мифа один из самых оригинальных польских писателей ХХ века Бруно Шульц, вы сможете прочитать в статье Дариуша Жултовского, который анализирует рассказ «Республика мечтаемого», отмечая противопоставление в нем чуждой Варшавы родному Дрогобычу. По мнению исследователя, Дрогобыч стал для автора «Коричных лавок» своеобразным Соплицово. Но, в отличие от связанного с селом и усадьбой Мицкевича, Шульц воспринимает город как пространство дружелюбное и обжитое. Убедиться в этом вы сможете, прочитав «Республику мечтаемого» в переводе Асара Эппеля и ощутив неповторимость шульцевского языка:
Здесь на варшавской мостовой в эти огненные шумные и ошеломительные дни я переношусь мыслью к далекому городу моих грез, возношусь взором над этим краем, низким, обширным и волнистым, словно одеяние Господа, сброшенное цветным полотнищем у порогов неба. Ибо весь этот край подлегает небу, держит его на себе, цветисто сводчатое, многократное, все в галереях, трифориях, розеттах и окнах в вечность. Местность эта год за годом врастает в небо, вторгается в зори, нежится в отсветах огромной атмосферы.
Напомним, что Бруно Шульц был убит на улице своего любимого города в 1942 году. Место его захоронения неизвестно. К сожалению, история вновь повторяется.
В очередном отрывке из воспоминаний Владимира Британишского речь пойдет о знаменитом переводчике с русского, французского, чешского и словацкого языков Юзефе Вачкове, чрезвычайно интересном человеке, чье творческое наследие включает в себя изучение Пушкина, переводы из Лермонтова, Блока, Есенина, Гашека и Айги.
В заключение мы хотели бы поделиться с вами информацией о прошедшей 6 апреля в Институте литературы интереснейшей встрече с Виктором Шендеровичем. Надеемся, что в ближайшее время мы сможем предложить вашему вниманию ее запись, а пока упомянем только, что, помимо чтения миниатюр и отрывков из пьес Шендеровича, а также беседы с ним о литературе, войне и будущем России и Украины, в ходе встречи прошел сбор средств в пользу украинских беженцев. Нам удалось собрать 2500 злотых, с учетом же перечисленного на нужды беженцев гонорара Виктора, общая сумма составила 4000 злотых. Это показывает, что литература может не только помогать в осмыслении проблемы бездомности, но и решать ее в практической плоскости.
Редакция журнала «Польская литература онлайн»
