Конец века
Конец века
I
Кладем костер! Растет костер!
Жар-Феникс, века птица,
С предсмертным стоном взмыл в простор
Из собственной гробницы.
Уже сосне топор грозит
И дубу-исполину,
Что время в пламень повлачит,
Согнув под ношей спину.
Тесина ль, брус ли, все — на слом,
Трещат стропила дома,
Что станут этим же костром,
Как ветви бурелома.
Сюда направил гром стопы,
И он — не за горами,
Он в кучу сваленной щепы
Свое заронит пламя.
Смолой древесных вскрытых жил
Ты, опьяняясь, дышишь,
Стук топоров и скрежет пил
В суровых дебрях слышишь.
Редеет мрак, светлеет кров
Чащобы захолустной:
«К заре! к рассвету! к солнцу!» — зов
Звучит тысячеустный.
Вот сорван лист, вот смят цветок, —
Ведь время, без дороги,
Без троп, войти дало зарок
В глубь чащи-недотроги.
Капелле звезд велит молчать
Его ночная поступь,
И рос не в силах удержать
Цветов жемчужных россыпь.
Будь песней ты, цветком, листом —
Нет места укоризне!
Растет костер, стал мир костром
Для обновленья жизни!
II
Людской поток сквозь гул и тишь
Грядет, никем не считан,
И пусть ты грезишь, пусть ты спишь,
И день и ночь спешит он:
Как бремя тяжкое оков,
Он сны и заблужденья,
Спеша, несет на кучу дров,
Сулящих возрожденье;
Несет он догматов скрижаль,
Несет законов томы,
Чтоб, озарив ночную даль,
Их сжечь, как сноп соломы;
Крепясь, влачит за пядью пядь
Он крест нужды гнетущей,
Чтоб жадно принял эту кладь
Костер, до туч растущий.
Кто бремя сбросил, недвижим,
Тут никнет мертвой стражей,
Чтоб толпы новые за ним
Нахлынули с поклажей.
Нелегок солнцу влаги сбор
С ресниц когорты бренной…
Стал мир костром, растет костер,
Мы — зодчие вселенной!
III
Уже следы натертых ног
Кровавят все дороги,
На чьем скрещенье целью лег
Костер багрянорогий.
Растет позор, гнетет тоска,
Всей жизни рвутся нити…
Хоть цель — мерещится — близка,
Но время всем — «терпите!»
Уже как будто для костра
Нет пищи у юдоли, —
Сожжен запас — была щедра —
Надежды, духа, воли…
Сквозь черный дым толпа глядит
Так, что почти ослепла,
Следит, не птица ли летит,
Воскресшая из пепла.
От мрачных туч услады ждут
Для алчущего слуха:
Ах, уловить бы, там иль тут,
Шум крыльев, шелест пуха!
Неутолимо боль остра,
Но, воздевая руки,
Идут, идут на свет костра
И днем и ночью в муке.
А если смерть кого смела
Косой, как тонкий колос,
Он шепчет: «Вижу два крыла
И чей-то слышу голос…»
Уже и кровь мертвеет в нем,
И зренье мглой одето,
А он: «Вот свищут соловьем…
Вот брезжит луч рассвета!»
Он смолк, толпой гонимых смят,
Он втоптан в пепел, в сажу.
«Спеши, — торопит дней набат, —
Швырнуть спеши поклажу!
Спеши, — костер еще не сыт!
Спеши, чья грудь трепещет! —
Ведь слезы пьет он, смех глушит,
Растет, сверкает, блещет!»
………………………………………
Кладем костер. Растет костер.
Жар-Феникс, века птица,
С предсмертным стоном взмыл в простор
Из собственной гробницы!
