Освобождение. Акт второй (2)
Маска восьмая. Прежде всего замечу, что ты выражаешься неясно.
Конрад. Такой упрек я слышу не впервые из твоих уст. Это значит только, что я выражаюсь ясней, чем думаю.
Маска восьмая. ?
Конрад. Ведь человек с ясным мышлением может понять любую, самую туманную мысль.
Маска восьмая. Ты хочешь, чтобы все понимали тебя?
Конрад. А тебе обидно, что, вопреки туманным словам, я понятен, хоть к этому и не стремлюсь.
Маска восьмая. Ты говоришь загадками!
Конрад. Загадки. Сфинксы. Мы окружены лесами, на опушках которых стоят на страже сфинксы. И уже тем, что они существуют и стоят на страже, они заставляют нас разгадывать тайну.
Маска восьмая. А кто ж станет Эдипом?
Конрад. Тот, кто откроет тайну, прочтет ее на лицах сфинксов, и они поймут, что он читает по их лицам, заглядывая в глубину души.
Маска восьмая. Ах!
Конрад. Открывший тайну погибнет, как погиб Эдип.
Маска восьмая. А значит, я не из тех, что сторожат на опушках, и не из тех, кого зовешь Эдипом!
Конрад. Конечно, нет.
Маска восьмая. Понятно. Все понятно!
Конрад. Ты начал кое в чем разбираться.
Маска восьмая. Да, в твоих метафорах и в твоих сравнениях.
Конрад. Лишь в области искусства.
Маска восьмая. Однако кто же станет Эдипом?
Конрад. Я!
Маска восьмая. Ты!
Конрад. И мой брат, и отец, и сын.
Маска восьмая. О!
Конрад. Эти сравнения свойственны искусству и доступны всем людям.
Маска восьмая. Пожалуй, так.
Конрад. А ты бы хотел, чтобы все заключалось в слове «Польша» — и лес, и величие, и смерть, и даже сфинксы.
Маска восьмая. А Эдип?
Конрад. Эдип — поэзия.
Маска восьмая. !
Конрад. Да, ты один из тех, которые повсюду ищут Польшу: в каждом творении искусства, в любом суждении, в котором есть подлинная красота и глубокая тревожащая мысль.
Маска восьмая. А! — а! — а!
Конрад. Но человек ни к чему не стремится так жадно, как к тому, что скрыто в тайниках его души.
Маска восьмая. Кто стремится? Я?
Конрад. Да. Польша — сердце сердца твоего, по ней тоскуешь!
Но маска прочь бежит от взгляда,
настигла новая Конрада.
Конрад. Мощь!
Маска девятая. Ты не расстаешься с этим словом.
Конрад. Мощь!
Маска девятая. Не тверди одно и то же.
Конрад. ?
Маска девятая. Мощь, названная словом, утрачивает силу.
Конрад. ?
Маска девятая. Что ж ты хотел сказать?
Конрад. Не сказать, а сделать.
Маска девятая. ??
Конрад. Исполнить.
Маска девятая. !
Конрад. И в этом разница. — Совершить то, что предначертано.
Маска девятая. ?
Конрад. Так было всегда: в глухие годы зрела мысль.
Маска девятая. Что шло за мыслью?
Конрад. Дело, действие.
Маска девятая. А действие есть сила!
Конрад. !
Маска девятая. А разве сила может проявиться только в действии? Ты говоришь пустыми фразами, за которыми ничего не кроется. За твоими словами — пустота, такая же, как в твоих глазах, в твоем сердце, пустота, которою ты окружен.
Конрад. О Боже!
Маска девятая. Так в чем же твоя мощь?
Конрад. В печали.
Маска девятая. Ага! Ты уже опустил крылья, недаром они приклеенные, не твои!
Конрад. Ах!
Маска девятая. Вот она — Икарова судьба, полет Икара!
Конрад. !
Маска девятая. А знаешь ли, куда летишь?
Конрад. Да, знаю!
Маска девятая. В бездну?
Конрад. В бездну.
Маска девятая. Но, может, кто-нибудь протянет руку помощи? (Протягивает руку Конраду.)
Конрад. Нет. Нет. Нет. (Отшатывается.)
Маска девятая. Ты меня еще не знаешь!
Конрад. Знаю. Знаю. Знаю.
Маска девятая. Я подам тебе руку, посоветую.
Конрад. Ох, мне известно это.
Маска девятая. Рука с рукой, мы многого достигнем.
Конрад (равнодушно). Да. Да. Да.
Маска девятая. Открою мысль тебе, а в ней есть сила Поэзии!
Конрад. Понимаю.
Маска девятая. Не может быть.
Конрад. Нет, я понимаю.
Маска девятая. Так вот: мы должны...
Конрад. Нет, ничего мы не должны.
Маска девятая. Ты не признаешь существование долга?
Конрад. Обязанностей я не признаю.
Маска девятая. Значит, мы вынуждены делать лишь то, что зависит от нас?
Конрад. Да, все то, что от нас зависит, мы должны сделать.
Маска девятая. Но независимо от нас на свете многое творится.
Конрад. Это правда!
Маска девятая. Правда!
Конрад. Мы должны сделать то, что от нас зависит, ведь слишком многое зависит не от нас!
Пропала маска, и другая
стоит, вопросы задавая.
Маска десятая. К чему стремишься ты?
Конрад. Я? (Замолкает.)
Маска десятая. В чем видишь ты освобождение?
Конрад. Быть может, в смерти?
Маска десятая. В самоубийстве.
Конрад. Ты считаешь добровольной смертью только самоубийство?
Маска десятая. А что ж еще?
Конрад. Прими к сведению, что самоубийство — это не единственная дорога к освобождению от жизни.
Маска десятая. Что там ни говори — убить себя...
Конрад. Убить себя... Себя, живого, убить без выстрела, без яда... Но это лишь начало, и не об этом я говорил, а вернее, думал.
Маска десятая. Конечно, ты говоришь не все, что думаешь.
Конрад. Это оттого, что я хочу заставить думать и тебя.
Маска десятая. А я и думаю.
Конрад. Нет, только слушаешь.
Маска десятая. Быть может, ты и прав.
Конрад. Что ж, слушай: я думал о войне и о битве, в которой можно погибнуть, и о подвиге, совершая который можно пасть, но все это смерть случайная. Ведь я бы ее не искал, она и без того сторожит нас на тех дорогах.
Маска десятая. Она и на других подстерегает.
Конрад. Но я хочу не этого. Ведь если смерть моя возможна на любой не замеченной и не выбранной мною дороге, тогда она — случайность и случайностью останется.
Маска десятая. Однако ты говоришь о ней как о неизбежной.
Конрад. И неизбежной, и случайной вместе.
Маска десятая. ?
Конрад. В конце концов к ней приводит каждый наш поступок.
Маска десятая. Неужели каждый?
Конрад. Всякое движение масс.
Маска десятая. Ты говоришь, движение масс?
Конрад. Движение огромных масс.
Маска десятая. А значит — великое движение?
Конрад. Да, великое движение.
Маска десятая. Ты допускаешь при этом, что оно может быть случайным?
Конрад. Нет, оно закономерно, поэтому может обойтись и без моего участия. Оно ведь все равно неизбежно.
Маска десятая. Я понял.
Конрад. Хоть оно закономерно, но вызовет немало случайностей, между собой ничем не связанных, которые не подчиняются ни рассудку, ни воле. Все, как уже не раз бывало.
Маска десятая. Вот как!
Конрад. Так было сотни раз: приходит, наступает и происходит, как сотни раз уже происходило в истории.
Маска десятая. Но все же как оно произойдет?
Конрад. Как ряд событий или эпизодов.
Маска десятая. Драмы?
Конрад. Конечно, драмы.
Маска десятая. C трагической подкладкой?
Конрад. Да, ряд эпизодов из драмы с трагической подкладкой. К чему же меня приводят выводы?
Маска десятая. К смерти?
Конрад. Нет, к освобождению.
Маска десятая. Как в цех вступившего ученика?
Конрад. Верно, ученика. Я учился долго у сильных мира, владевших моей мыслью, и наконец освободился.
Маска десятая. Чтоб сокрушить их?
Конрад. Не знаю.
Маска десятая. Ты не знаешь их природы?
Конрад. Пока я близко не столкнусь хоть с кем-нибудь из них, я не могу сказать, что их знаю, но порою я ясно представляю их себе.
Маска десятая. А как ты представляешь их?
Конрад. Как будто бы в огромном зале, вокруг меня...
Как будто вкруг меня,
в высоком, сумеречном зале,
в безмолвье строгом боги встали
на пьедесталах золотых,
и кажется, что мы в Валгалле.
Маска десятая. В Валгалле!
Конрад. Но чего же я хотел?
Маска десятая. Назвать богов и постичь их сущность.
Конрад. Каких богов?
Маска десятая. С которыми воюешь!
Конрад. За что же я воюю?
Маска десятая. Лишь за освобождение.
Конрад. Ты меня не понимаешь. — Я только должен исполнить предназначение.
Маска десятая. Чье?
Конрад. Предназначение мое, богов.
Маска десятая. Что ж станешь делать?
Конрад. О, наконец ты спрашиваешь, что я должен делать. Что я должен делать! Какое счастье, что ты спрашиваешь об этом. Но что я должен делать? Ты меня спрашиваешь! Я слышу этот вопрос. Я, который прежде слышал только: «Что ты думаешь?». Я должен выполнить предназначение их и мое.
Маска десятая. Какое же?
Конрад. Я должен украсть священный огонь, который там пылает...
Маска десятая. Должен украсть?
Конрад. Забрать огонь священный и отдать...
Маска десятая. Кому?
Конрад. Всем жаждущим его.
Маска десятая. Чего?
Конрад. Огня. Люди, кроме огня, ничего не жаждут. Огня, который будит и дает им силу.
Маска десятая. О!
Конрад. Люди ждут огня, пламени!
Маска десятая. Быть может, Прометея?
Конрад. Да, Прометея. Но не человека ждут они и не того, кто принесет огонь, а лишь огня и пламени.
Маска десятая. ?
Бежала маска, скрыться рада,
другая мучает Конрада.
Конрад. Особенно противно мне неистовое прославление Польши!
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Когда везде кричат о Польше и тычут Польшей всюду.
Маска одиннадцатая. Ах!
Конрад. Можно подумать, что Польша никогда не существовала, и поляков не было, и даже не было польской земли. И только нужно показать хоть что-нибудь, хоть немногое, как столовое серебро, лежащее в закладе, или хотя бы ломбардные квитанции. И все время таиться и притворяться, притворяться.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. К чему? Ведь и без деклараций мы знаем, что есть y нас земля, отчизна, люди.
Маска одиннадцатая. И народ.
Конрад. Народ погубленный.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Народ погиб, и все же есть люди!
Маска одиннадцатая. Кто ж погубил народ?
Конрад. Ты спрашиваешь, кто? Мы, и только мы.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Мы виноваты. Не от войны и не от проигранных сражений или стихийных бедствий погиб народ. Все бедствия на свете преходящи, и все могло бы измениться.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. С теченьем времени.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Я не буду об этом говорить, мне и так все ясно. Но все же народ погиб по нашей вине.
Маска одиннадцатая. Ты хватил через край.
Конрад. Я прав. Народ погиб оттого, что мы позволяли рассуждать о его судьбах кому попало.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Любому обывателю поляку...
Маска одиннадцатая. Порядочному, честному поляку, что ж тут плохого?
Конрад. А то, что каждый польский обыватель беспечен и привык все выбалтывать сразу, а между тем от него только и требуется, чтобы он сидел в своем углу и просто существовал на белом свете, ни во что не вмешиваясь.
Маска одиннадцатая. Ты готов всем заткнуть рот!
Конрад. Да, пусть будут немы!
Маска одиннадцатая. Гм...
Конрад. Пускай не философствуют, чтоб не профилософствовали Польши!
Маска одиннадцатая. Прикажешь всем молчать?
Конрад. Чтоб не губить народа.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Вот так его и губят!
Маска одиннадцатая. Видать, ты за цензуру!
Конрад. Да, должна существовать национальная цензура!
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. И должно пользоваться ею, как пользуются всякой цензурой цивилизованные народы во всех странах.
Маска одиннадцатая. Но Польша должна быть не такой, как прочие государства.
Конрад. Что тебе до того, какой должна быть Польша, помалкивать ты должен!
Маска одиннадцатая. И ты помалкивай!
Конрад. Нет, это относится только к тебе.
Маска одиннадцатая. Почему только ко мне?
Конрад. Потому что ты постоянно лжешь.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Я знаю, ты хочешь, чтобы Польша стала мифом, мифом народов, царством царств, чтобы она превзошла все республики и все державы и стала бы недостижимым идеалом. Только идеалом. По- твоему, она никогда не станет реальным государством: никогда не будет и никогда не станет.
Маска одиннадцатая. А ты какою хочешь видеть Польшу?
Конрад. Такою ж, как другие государства.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Да, такою же, но только...
Маска одиннадцатая. Что только?
Конрад. Не обманутой.
Маска одиннадцатая. ?
Конрад. Не ограбленной, не разоренной, не доверяющей злодеям, которые обманывают, разоряют и обкрадывают свой народ.
Маска одиннадцатая. Но что ж крадут эти злодеи?
Конрад. Они крадут у польского народа душу. Душу крадут.
Исчезла маска в тьме бездонной,
другая смотрит удивленно.
Наш край гостеприимен, он может приютить и злодея, но пусть злодей не поднимает головы.
Маска двенадцатая. ?
Конрад. Не то он собьет с пути тех, кто родился с чистой кровью.
Маска двенадцатая. А это кровь нации.
Конрад. Ее следует беречь. Она должна остаться чистой, мы не позволим ее расточать.
Маска двенадцатая. Что ж ты предлагаешь?
Конрад. Мы не позволим проституировать наших женщин.
Маска двенадцатая. А!
Конрад. Мы не должны отдавать наших женщин чужим, тем чужим, которые живут среди нас.
Маска двенадцатая. Но женщины независимы.
Конрад. Они зависимы: они должны всегда помнить о своем долге.
Маска двенадцатая. Но они сами...
Конрад. Сами по себе они — ничто.
Маска двенадцатая. ?
Конрад. Мне противна даже мысль, что полька входит в дом чужеземца и превращает этот дом в польский.
Маска двенадцатая. ?!
Конрад. Такой поступок — подлость.
Маска двенадцатая. ?!
Конрад. Подлость, которая рано или поздно отзовется на потомстве.
Маска двенадцатая. Каким образом?
Конрад. В нашем обществе появится много равнодушных, которые и предадут нацию.
Маска двенадцатая. Но чем же?
Конрад. Тем, что ни о чем не будут думать и легко свыкнутся с любым порядком, даже не ощущая потребности что-либо изменить.
Маска двенадцатая. Ты преувеличиваешь.
Конрад. Вот именно! Они увидят в каждой существенной мысли преувеличение.
Маска двенадцатая. И нелепость...
Конрад. Хоть бы и нелепость. Я это равнодушие называю подлостью. Но их за это не могу винить, таких я не виню.
Маска двенадцатая. Какой же вывод?
Конрад. И таким найдется место. Но мы должны им противостоять, не позволять портить нашу кровь и наших девушек. Всем равнодушным — и чужим, и своим. Но этого добиться может только...
Маска двенадцатая. Кто?
Конрад. Лишь польское правительство. Иноземцам до наших интересов дела нет. Они не станут их отстаивать.
Маска двенадцатая. Вот как!
Конрад. Чужие только надругаются над нашими святынями, надо всем, что дорого народу.
Маска двенадцатая. О!
Конрад. Да, надругаются!
Исчезла. Новая на страже
Ткет мысли путаною пряжей.
Поэзия ведь не стихи.
Маска тринадцатая. ?
Конрад. По существу, поэзия не то, чем мы ее считали, и то, что некогда казалось поэтичным, теперь уже таким не кажется.
Маска тринадцатая. ?
Конрад. Красиво говорить умеет всякий, но при этом часто извращают смысл, поэтому слова обесценены, подлинное их значение утрачено. Ведь самые банальные слова кажутся обывателю глубоко поэтичными, любого из них они растрогают и умилят.
Маска тринадцатая. ?
Конрад. Слово уже потеряло силу, оно больше не воздействует на нас.
Маска тринадцатая. Народ утратил веру в слово.
Конрад. А понимаешь ли ты сам значение слова?
Маска тринадцатая.?
Конрад. Ведь ты привык играть словами.
Маска тринадцатая. ?!?
Конрад. Знай, злоупотребление словом — мошенничество! Даже преступление. Ты лжец, фразер!
Маска тринадцатая. !!
Конрад. Что ты думаешь о своей душе и о себе самом? Ты — ничтожество.
Маска тринадцатая. ?
Конрад. Да разве ты можешь в этом разобраться? Ведь ты — ничтожество!
Маска тринадцатая. ?
Конрад. Все ничтожно — и голова, и сердце, и плечи, голос, грудь, глаза!
Маска тринадцатая. ?
Конрад. Ха-ха-ха! Ступай к колодцу и черпай воду решетом, расплескивай воду, лей ее потоки. Прочь! Решето бери и — прочь!
Маска тринадцатая. ???
Конрад. Данаиды! Данаиды!
Исчезла маска у порога,
другая входит с миной строгой.
В нас слишком много национальной солидарности.
