О «Лилле Венеде»
Польская «романтическая троица» — Мицкевич, Словацкий, Красинский — неразрывно слилась воедино своими яркими свойствами, которые в разной степени, но в одинаковой неподдельности составляют отличительность и неотъемлемость трех этих гениальных поэтов. Каждый из них — пророк своего народа, вещая душа, видящая и в прошлом, и в будущем все судьбы родной страны, каждый из них — Сибилла, с которой говорят Демоны, Ангелы, Судьбы и Созвездия, каждый из них всей своей личностью и всем своим творчеством создал новый славянский, исполненный щемящей красоты Апокалипсис.
С чрезвычайной меткостью определил каждого из этих трех ведущих певцов польский писатель Артур Гурский в своей книге «Монсальват», (Artur Górski, Monsalwat. Kraków. 1908, стр. 225): «Мицкевич среди этих трех есть их сердце, чело и гром. — Красинский есть рыцарь, овеянный знаменем веков, заслушавшийся в слово восстания из мертвых, которое ему поведал Христос, и так окаменевший на страже гетманства духа. — Словацкий — сын степи и душа степи, где месяц всходит через кресты, а лазурь, как око Бога, налитое светом по берега, лелеет, качая, лёт мыслей орлиных и думу, — натура ангеллическая, как лира в руке Бога, вся звенящая гудом — светолетная и прозрачная, как эфир — гордая и одинокая в жизни и смерти, как умирающий лев в пустине — одновременно люциферическая и сыновством Божьим наполненная».
Словацкий писал лирические стихи, поэмы, драмы и напевною прозой рассказаные повести души — видения. Наиболее замечательные его создания: драмы «Лилля Венеда (впервые на русском языке была напечатана в «Русской Мысли», 1909, №9), «Балладина» (появляется ныне на русском языке впервые), «Серебряный сон Саломеи» (отрывки из этой драмы переведены мною в приложении к переводу «Саломеи» Оскара Уайльда, издание «Пантеона»), видение «Ангелли» и поразительной силы видение-молитва «Происхождение из Духа» (см. отрывки и изложение в моем очерке «Преображение Жертвы», в книге «Змеиные Цветы», изд. «Скорпиона»). Есть и еще целый ряд замечательных произведений Словацкого, которые частью в отрывках, частью целиком будут переведены мною на русский язык. Посвящая «Лиллю Венеду» Красинскому, как автору драмы «Иридион», Словацкий говорит: «Возлюбленный Эндимион поэзии, дремлющий в тени лесов лавровых, — с легкостью и тишью летней зарницы проскальзываю я через черные листья бессмертных деревьев и тремя блесками бужу тебя от снов неспокойных. Встань! Встань, Эндимион мой, любовник Музы потаемной, и ступи на шаг ко мне, — ты встретишь новый лес фантазии, зеленый соснами театр; ибо вот, для тебя единственно, дорогой мой, выстроил я новую сцену, привел актеров-духов и разложил на лесной мураве все малое богатство бегающего по белу свету ходебщика. Дай уйти мне с новым барышом приязни, со слезой, ежели можно, с похвалой, ежели можно; и вечность я буду спокойный. — Пробудись! Пробудись, римский воин в золотых доспехах, с панцырем огнистым. Новые стоят пред тобою видения; вот взгорье, покрытое зеленой муравой, на взгорьи стоят двенадцать друидических камней и тринадцатый — трон из покрытого мохом гранита; вот взгорье, увенчанное короной двенадцати белоголовых бардов, отовсюду как морем червонного блеска облитое... то страшное зеркало взгорья есть кровь народа. Напев двенадцати арф распространяется над людом умерших, и, вбегая в пустые шумящие чащи сосновые, взывает к новым рыцарям мести».
Словацкий видит всех своих героев как тени, как привидения. В магическом зеркале предстают они перед ним и молят его теневым голосом: «Mów o nas prosto i z krzykiem». Говори о нас просто и с криком. Говори о нас прямо и с воплем. И с простотою утонченной, и с прямотою сердечной Словацкий говорит о них.
Драматическая или, точнее, трагическая поэма «Лилля Венеда» во всей своей переливчатой радуге настроений есть поэма исторических судеб великого народа, погибшего в своем установленном лике, но навеки бессмертного в зеркале созерцания и в своих отображенных влияниях.
В стихотворении «Мой завет» Словацкий сам определяет себя как кормчего ладьи, наполненной духами. Это именно так. Взглянув с духовной высоты на судьбы великого народа, он создал для него незабываемую Перунную симфонию, всю озаренную голубыми и алыми молниями.
1911
